Дневник дерзаний и тревог

То, что русская лирика - ренессансное явление, определившее зарождение и развитие классической прозы, прояснилось для меня давно. На эту тему следует написать отдельную статью, помимо статьи «Русская лирика и античность». Только в эту осень, пребывая в самом смутном настроении, между тем занимаясь историей русской музыки, я неожиданно для себя открыл то значение и место, какое занимает музыка в развитии других видов искусства. И не вообще, а в России XIX-XX столетий.

Песенная культура на Руси складывалась исстари. Песня, как и различные мелодии, прерывистые, в обрывках, природы, всех времен года, пронизывали жизнь народа, его будни, труд и праздники. В XVIII веке в городах и дворянских усадьбах зазвучала музыка европейских стран. Явились первые русские музыканты из дворян (любители) и крепостных (профессионалы). В XIX веке, как по волшебству, лирика Пушкина и музыка Глинки достигают не просто вершин европейской поэзии и музыки, а несут в себе все черты высокой классики, осознанной нами как ренессансной.

Музыка Глинки, как известно, вырастает из песенной культуры народа, естественно прежде всего русского народа, но и итальянского, или испанского, при случае соприкосновения, в чем и проявляется ренессансность русской музыки. Музыкальные формы и жанры (общеевропейские) наполняются национальным содержанием и обретают непреходящую новизну классического искусства. Народное и классическое при всем различии смыкаются, поскольку вырастают из одних источников - из природы и стихии народной жизни. Здесь музыка проступает уже в речи, в особенностях языка, в звуках, несущих всю гамму мыслей и чувств человека.

Классическая лирика, как и проза, формируется в стихии песенной, былинно-сказочной культуры народной жизни, по сути, всех времен и народов, а не только одного народа, чем и отмечены ренессансные эпохи. Такова лирика Пушкина, в которой проступают корни от простонародной старины и античности. Этой же эстетики придерживается русская музыка, начиная с Глинки, нередко обращаясь непосредственно к произведениям Пушкина.

Все это понятно. Удивительное в том, что сама музыка, формирующаяся как классическая, а по-моему разумению, ренессансная, начинает воздействовать на другие виды искусства и умонастроение общества самым радикальным образом, что прослеживается совершенно наглядно в России с рубежа XIX-XX столетий, с явлением новой плеяды гениальных музыкантов в условиях глухой реакции и нарастающего освободительного движения (о чем ныне стараются забыть, впадая в антиисторизм, уничижение и юродство). Все станет на место, из песни слова не выкинешь.

Музыка становится ведущим, всеобъемлющим видом искусства, как не бывало нигде, даже в классической древности и в эпоху Возрождения в странах Западной Европы, хотя значение музыки было осознано именно в те времена. Русская музыка предстает воистину как Музыка Ренессанса.

Песенное начало классической музыки определяет ее тончайший и высочайший лиризм, это в сфере чувств и переживаний, а по мысли - чистейший гуманизм, что является отличительной особенностью русской музыки, как и лирики, и классической прозы, и живописи, поскольку все это присутствует в музыке русской души и природы. Поэзия и лиризм в ней не сентиментальности и не романтика, а высокий трагический пафос жизни и борьбы за свободу и достоинство человека и народа, всего человечества.

Таким образом, Музыка Ренессанса оказывается музыкой революции, культурной и социальной, с явлением, наравне с развитием классической музыки с новым содержанием и техническим совершенством, такого феномена, как советская песня, по сути, та же русская песня, которую создают выдающиеся композиторы и поет весь народ, узнавая, как свою. Классическое и народное смыкаются на новом этапе развития народной жизни и песни. Так, лирические хоровые партии из трагедий Еврипида распевали по всему Средиземноморью.

Я знаю, я вырос, родившись, казалось, в далекой глуши, на русской музыке и песне, звучавших по радио, из кинофильмов, да мы сами распевали все новые песни, едва они прозвучат в Москве. Советская эпоха - это уникальная песенная эпоха, и песня звучала в унисон с классической музыкой, а не в отрицание ее в современных поделках или подделках под песню.

Не владея музыкальной грамотой, не уверен, есть ли у меня слух, но классическую музыку в ее высших достижениях, едва услышу, я узнаю, душа отзывается, знакомые до боли мелодии пронизывают все тело волнением, может быть, не испытанным тогда, когда - неизвестно где и когда - я впервые услышал из Чайковского или Моцарта, так вся русская классика из фильмов, опер, балетов, симфоний и концертов - в узнаваемых отрывках у меня на слуху, будто я получил музыкальное образование и воспитание наравне с литературным еще в школьные годы и, разумеется, после.