Дневник дерзаний и тревог

Земное событие превратилось в легенду, обретя тем самым силу поэтической истины и веры. В поселке Росвел и поныне верят в то, во что хотели верить - в инопланетян, якобы посетивших Землю. Рассекреченные материалы об аварии аэростата уже не в силах заставить их разувериться. Легенда, рожденная холодной войной, стала поэтической сказкой, как миф об Атлантиде, утопия Платона, как и миф о богочеловеке.

Библейская мифология не может быть более истинной, чем любая языческая, чем античная мифология, которая сохраняется в миросозерцании народов, составляя основу европейской культуры и цивилизации.

С эпохи Возрождения в Европе и века Просвещения у церкви своя ниша. Ныне, на рубеже XX-XXI веков, в условиях распада идеологий не только советской, но и буржуазной, развитые конфессии и многочисленные секты покидают свою нишу, предъявляя свои права, как в Средние века, на умы и чувства людей, а также на их кошельки, что еще куда ни шло, но даже на образование и культуру народов и стран.

Говорят о духовном возрождении, связывая духовность лишь с религией, что, конечно, неверно. Сфера духовности - культура во всех ее проявлениях, религия - одна из ее разновидностей, разумеется, кроме фанатизма, что уже в сфере политики. Но именно религиозный фанатизм и выходит ныне на первый план, что чревато непредсказуемыми последствиями.

В условиях кризиса европейской цивилизации, что впервые было осознано на рубеже XIX-XX веков как закат Европы, с ощущением конца, с возвратом вспять, с погружением в миф (Джойс, Пруст, Фолкнер и т.д.), с Первой мировой войной, и произошла Русская революция, обновившая не только Россию, но и весь мир, с распадом колониальной системы, с торжеством демократии, особенно после победы СССР над фашизмом, в странах Европы, с революциями в исламских странах и третьего мира. У человечества была перспектива развития, с утверждением мира и дружбы народов, с освоением Космоса. И она была связана с существованием СССР, как бы ни оценивать его историю.

СССР превратили в «империю зла» только потому, что у него была своя идеология и политика, отличные от США. Дядя Сэм этого не любит, терпеть не может, как Ричард Чейни, который, кроме НАТО, уже создает новый Варшавский договор, но уже против усеченной России, чтобы она никогда не поднялась на ноги, а играла роль Латинской Америки, обеспечивая энергоресурсами Запад, поскольку страны Латинской Америки ныне отвергают диктат США и либеральные ценности, идеологию разграбления народов и стран, что мы видели там, а ныне воочию наблюдаем в России, которая из светоча мира превратилась в одну из самых нищих и коррумпированных стран мира.

Положение вещей в России прояснивается до полной очевидности.

С распадом СССР время вновь остановилось, как в начале XX века. Но теперь уже с погружением не в мистику с налетом поэзии, а в миросозерцание давно ушедших эпох буквально, будто не было эпохи Возрождения. С кодом да Винчи мне еще предстоит разобраться, но в том, что художники Ренессанса изображали богоматерь как молодую женщину своего времени, Давида как образ совершенного человека, Иисуса как страждущего веры и спасения человека, и заключалось утверждение достоинства человека, который в развитии своих сущностных сил, как верили гуманисты, может сравняться с ангелом и даже с Богом. Таким и предстал Иисус в мифическом сознании человечества.

Послекарнавальные размышления

 27 мая (2006) отмечали День города. Включив телевизор под вечер, видел прямую трансляцию с Дворцовой площади, мимо которой с большими промежутками проходили группы машин, всячески разубранных, с малочисленной публикой в разноцветных костюмах вне всякого стиля и характера, либо десятка два Буратино, когда индивидуальность исчезает.

Группы машин - это были районы города, на головной машине восседал в короне глава администрации, дикторы сообщали, чем известен тот или иной район... Какие-то пляски и представления затевались на несколько минут, и колонна проходила мимо Дворцовой площади, а что там - неизвестно.

Знаю, были и иные праздничные мероприятия, концерты, фейерверк. Но весьма убогое шествие представителей отдельных районов города в якобы маскарадных костюмах назвать карнавалом нельзя. Очевидно, идея, форма петербургского карнавала еще не продуманна совершенно. Соединение карнавала с Днем города, когда чиновничество во главе с губернатором тянет к прежним формам празднеств с прохождением колонн перед трибунами, пусть без рапортов о трудовых успехах, требует, очевидно, переосмысления.

Одно дело - День города с необходимыми официальными и праздничными мероприятиями, иное совершенно - карнавал, пусть приуроченный ко Дню города, что отнюдь не обязательно, тем более если уповать на превращение Петербурга в одну из карнавальных столиц мира.