Дневник из преисподней

Человек с трудом воспринимает то знание, которым владеет его сердце. Только сердце знает, что Бог есть, и мы либо слышим его, либо нет. В любой ситуации разум способен заглушить голос сердца и в любом человеке сердце может превратиться лишь в машину – насос, качающий кровь, не способный довести до мозга известную ему истину. Но способность отрицать Бога принадлежит только разуму. Наш рационализм забывает о способности нашей души знать истину, ибо отрицает интуицию или инстинкт, как отрицает существование того, что мы не можем объяснить. Вот только, заглянув в самый глубокий омут своей души, положа руку на сердце, задайте себе вопрос: «Что оно знает?», и дождитесь ответа – каким бы он ни был.

Мое сердце однажды ответило, но к ответу меня привели боль и смерть. Они освободили сердце от кусков плоти и его обнаженное тело было брошено в пасти голодным псам, чьи оскаленные морды долго снились мне по ночам. Мое сердце ответило и это знание привело не к желанию убивать и разрушать, даже во имя справедливости, а к желанию покоя и одиночества. Милорд был угрозой существования этого мира, но разве он обнажил меч или приставил кинжал к моей груди?

И я ответила Мастеру:

– Мы свободны в своих поступках, мыслях, желаниях, даже в своем выборе зла и добра, в своем согласии со злом или противлением ему. Мы свободны, потому что способны любить и такими нас создал Бог. Но человек сам определяет свое отношение к людям и к жизни, Учитель. Я сама определяю свои действия и поступки, а не пророчество каменной скалы. Действия милорда по отношению ко мне не несут в себе разрушающей силы зла и я не чувствую себя обязанной кого-то убивать только потому, что это предсказано или этого желает весь остальной мир. И это мой выбор, Учитель.

Взгляд Мастера давно уже лишился нежности и грусти, но по-прежнему оставался добрым и понимающим:

– Ты увидишь наш мир иным, Лиина. И ты не сможешь бездействовать, когда рядом начнут умирать друзья. Во время войны, когда погибали дети, которых я лечил; раненые воины, которых я не мог защитить, все изменилось. Мир стал черно-белым, а моим сердцем овладели ярость и гнев. Единственное желание, которое я испытываю сейчас – это желание смерти Магистра. Я хочу увидеть ее прежде, чем умру сам. И, если ты говоришь о выборе, тебе придется его сделать, Лиина, потому что я говорю тебе о сущности зла. Ты полагаешь, что зло не в личности милорда, но даже он не согласен с тобою. Все мы следуем своим желаниям, но не все соблюдаем нравственные законы. Для Магистра не существует законов, кроме его желаний. Это и есть зло…

Мастер замолчал и его молчание показалось мне нескончаемым, словно его мысли ступили на бесконечно долгий путь, не имеющий своего логического завершения. В камине потрескивал огонь и мои глаза без устали ловили всплески пламени, которые постепенно угасали, не получая дополнительной пищи. А желания милорда представлялись мне бесконечной спиралью, уходящей в неизведанную космическую тьму. И я не выдержала, убеждая скорее себя, чем Учителя:

– Человек творит зло не потому, что такова его природа. Нельзя принудить человека к совершению зла. Мы склоняемся к нему в силу своего свободного выбора, мы способны творить зло, потому что свободны, и в этом заключается ответственность человека в мире. Возможно, испытания посланы нам для того, чтобы каждый осознал эту ответственность и совершил свой выбор. Но убийство человека всегда остается убийством, Учитель, каким бы ни было оправдание. Даже, если я оказалась не тем, кого вы ожидали, меня не расстроит ваше разочарование. Я не могу убить милорда, хладнокровно обдумав подробности и детали убийства. И я не могу оправдать свои действия необходимостью или общественным благом. Но я готова сражаться с любым, кто посмеет причинить боль близким мне людям. И если милорд обладает гордостью – чувством собственного превосходства над другими людьми и над самой природой, то, возможно, я обладаю достоинством, которое он не сможет отнять или победить. Возможность выбора в человеке сохраняется до самой смерти, Учитель. Кто знает, может, выбор его не окончателен? – Я замолчала и перевела дух.

Но Учитель лишь покачал головой в ответ в знак полного отрицания:

– Ты его не убьешь, Лиина, и в этом твоя слабость! – В его словах было столько сожаления, словно он уже предвидел мою судьбу.

И тогда я подумала, что, прежде всего, Магистр – человек. И как человек, он уязвим, а как правитель, тоже не горит желанием продолжать войну. Он нашел меня, привел в свой мир, поставил меня перед выбором, но не причинил мне вреда. Следуя за ним в своих снах, я коснулась его души, а он прикоснулся к моей. И я сказала об этом Учителю: