Дневник из преисподней

Я всегда восхищалась этими свойствами его души, жаждала завладеть его спокойствием, пыталась понять, почему так нуждаюсь в нем. Среди потерь, среди смерти, среди ураганов страстей и эмоций, среди боли и страданий Дэниэль был моей тихой гаванью, моим тайным убежищем, и я всегда возвращалась именно к нему. Он был моим маяком и тихий спокойный свет его сердца проникал в мою душу, согревая ее.

Дэниэль многого требовал от себя самого и нес на себе огромный груз ответственности, но также многого ожидал от других. Его требования были неимоверны и непосильны для меня, но я не могла разочаровать его в ответ. Это напоминало болезнь, захватывающую каждого, кто приближался к Дэниэлю и становился частью его жизни. Если ответственностью и чувством долга можно заразиться, то я заражена, или же рождена вместе с ними так же, как и Дэниэль. Просто он первым разглядел их во мне и дал понять, что с чувством ответственности нужно просто жить, а не выживать, скрывая от всех свое истинное лицо.

Свойственные принцу благородство и человеческая мудрость, спокойствие и чувство долга сделали его в моих глазах правителем, властным надо мною не в силу самой власти, а в силу моей собственной преданности, основанной на огромном уважении и любви. Принц Дэниэль сделал меня частью своего мира и в глубине души я храню ему верность, от которой не могу отказаться, и потому я не могу предать его мир, ставший и моим тоже. Может быть, поэтому я предала себя и Алекса больше нет…

Глава третья

ДЕНЬ ТРЕТИЙ: «Мы встретились сейчас и снова попрощались. Я расставалась с вами, но только не с печалью».

Я совершенно измучена и не могу ничего делать, только писать. Вторые сутки мой желудок наотрез отказывается от еды, и Анжей приносит мне горячий и сладкий чай. Это все, что я могу проглотить. Меня неудержимо тянет к монитору, словно он единственный, кто способен принести облегчение. Самое странное, что мне действительно становится легче, и я снова спрашиваю себя: «Откуда милорд это знал?».

Вчера он целый день не показывался мне на глаза и я была рада этому. Очень плохо спала. К тому же моя душа рвет меня на части, а тело предает, позволяя слабости и апатии овладевать собой. Я видела в окне рассвет, и он показался мне таким же прекрасным, как и тот, что я наблюдала в нашу первую встречу с Алексом…

Иногда я думаю, что окружающие нас люди способны кардинально изменить нашу жизнь одним лишь своим присутствием. Совершенно не желая вносить перемены в судьбы других, они, тем не менее, влияют на нас и определяют наши поступки. Когда они исчезают, уходят или умирают, наш старый мир исчезает вместе с ними. И чем больше их уходит, тем больше меняется наша прежняя жизнь. Не обязательно умирать для того, чтобы проснуться в аду, — достаточно лишь изгнать из своего окружения тех людей, что делали нас счастливыми, или потерять их навсегда…

Сейчас в моей душе такая пустота и необъятное одиночество, что смерть кажется единственным избавлением от боли. Я чувствую себя в аду только потому, что Алекса больше нет и никогда уже не будет. Я даже не испытываю ненависти или иных чувств, словно мои эмоции достигли самой вершины своего могущества, за которой лежат лишь бездонная пропасть и пустота. Достигнув критической массы, они взорвались, переполняя душу и уничтожая самое себя, после чего не осталось даже намека на какое-либо их присутствие. Я ничего не чувствую, ничего не хочу и единственное, что переполняет меня — это желание покончить со всем этим.

Но есть воспоминания, которые никто не может отнять у человека. Никакие испытания, никакая боль не смогут победить, пока мы помним. Я пишу о своих воспоминаниях, и боль отступает, пусть ненадолго, но все же…

Я помню, как новый день нового мира встречал меня. Я открыла глаза и все произошедшее накануне на секунду показалось мне сном, но это ощущение мгновенно прошло. В комнату, где я проснулась, проникал нежный свет белого солнца, и его лучи прыгали по полу, смешиваясь между собой в яркие оттенки всех цветов радуги. Это было изумительно красиво, а затем я поняла, что причиной подобной красоты является обыкновенный витраж, состоящий из сотен осколков разноцветного стекла. Стекло было таким прозрачным, что лучи солнца без труда пробивались сквозь него, рождая на полу безумную пляску разноцветных и прекрасных огней.

Яркий свет тянулся к огромному количеству живых цветов, росших в вазах и цветочных горшках. Цветы оплетали края старинного зеркала, в котором отражалось мое сонное лицо, тянули свои стебли на балкон и там, словно победители, царствовали над каменными стенами и резными рамами окон. Нераскрывшиеся бутоны цветов купались в солнечном свете, приветствуя его и склоняясь перед ним, придавая комнате некую упорядоченную и завершенную форму. Длинные гирлянды живых цветов, словно лианы, оплетали стены, скрывая шероховатость и серость камня.