Дневник, найденный в ванне

- Не веришь? Ну, Бог с тобой! Испытаешь. Слушай. Перетасовались все хлеба ради сначала раз. До последнего стула и унитаза. Так что, потом они перестать должны, когда по-прежнему платят, или нет, а? Чтоб им всем сдохнуть - не могут они перестать! Дальше, еще дальше, рви-хватай, подстановки, подтасовки! Пошли, значит, дублеты - ничего, триплеты - тоже ничего, квадруплеты - все, с меня довольно, однако теперь кое-где уже квинтуплеты ошиваются. Долго так будет? Черт его знает! Вот зараза! Я, старый, честный шпион, ветеран, тебе это говорю!

Он с яростью и отчаянием заколотил себя в грудь, так, что даже внутри загудело.

- Минутку... - отозвался я. - Не понимаю... Не хотите ли вы этим сказать, что...

- Ничего я этим не хочу сказать, и оставь меня в покое! Зачем мне из кожи лезть? Ты и так словно граммофонная игла, пластинка уже заезжена, но ты хочешь каждый звук все же извлечь, и так, и шиворот-навыворот, и каждое слово, и задом наперед, да за пазуху залезть, и в карманы, добавить к этому мой храп, мыло, бритву, намеки везде искать, объяснений неведомо чего... Поступай, как считаешь нужным, только от бритвы держись подальше! Тебе еще рано. Слишком просто бы это было - сразу за бритву хвататься! Я подумал, когда тебя сначала увидел, что ты подослан, чтобы ее отобрать.

- Но ведь это я ее сверху принес! Или это ваша бритва?

- Да говорю тебе: тебе еще рано. Тебе сейчас силы нужно иметь. Питание регулярное, буфет, бисквиты, иногда даже компот бывает с ренклодами. Ну, что ты так смотришь? Думаешь, что когда говорю "компот", это означает заседание Штаба над инструкцией? Нет, компот - это компот, и точка - по крайней мере у меня. Никакой я никем не подосланный, и вообще... Я тут выспался, побрился, обед из-за тебя пропустил, а сейчас пойду себе. А ты сам смотри. Я тебе все рассказал, как ты хотел, но ты же мне не веришь, ни на грош не веришь. Ну, разве я не прав? Тогда зачем мне кишки надрывать, объяснять тебе все насчет квадрупляции? Чтобы ты себе из всего этого новый ребус сложил?

Он встал.

- Значит, вы не шпион?

- А кто говорит, что нет? И кто говорит, что да? Ну, дай мне хоть что-нибудь для шпионства, покажи! Надоело мне все. Что для тех, что для этих - зачем? Ну, что? Для кого? Законченный тип, симпляк, индивидуальник, отзвучавшая песня. Что я, луковица, что ли? Теперь уже шестикратные, кажется, встречаются. Когда у тебя пройдет немного эта подозрительность, можешь снова заглянуть сюда. Завтра после обеда я буду. Ну?

- Приду, - сказал я.

- Тогда я тоже. Держись. Я иду в буфет.

У двери он бросил через плечо:

- Теперь очередь доктора, сервировки и лилейной. После сервировки тебя ждет духовное падение. Потом следующие фокусы-покусы. А если меня не будет, подожди. Я приду обязательно. Будешь?

- Буду.

Он прикрыл за собой дверь. Я слышал его шаги, все более удаляющиеся, щелчок второго замка, а затем наступила тишина, в которой я остался, словно горшок под крышкой, чтобы дойти.

10

Значит, так. В то время, как я считал себя исстрадавшимся пупом земли, мишенью ударов, центром, сосредоточившим на себе все усилия Здания - на самом деле я был просто никем, стереотипной версией, каким-то там по счету повторением, оббивал те же самые пороги, что и мои предшественники, как граммофонная игла, превращая заигранную дорожку в чувство и голос. Мои мелодраматические реакции, порывы, внезапные решения, отступления, то, что для меня было каждый раз неожиданностью, внутренним вдохновением, очередным откровением - все, в том числе и данное мое рассуждение, было лишь параграфом инструкции, не моей, не для меня лично составленной, просто инструкции, многократно испробованной в действии. В таком случае, если не испытание, не миссия, не хаос, то что мне оставалось? Ванная? Коридоры? Хождение от двери к двери?

Но тогда зачем он столько говорил? Естественно, он тоже был частью инструкции, появился здесь в определенный момент, как нота в партитуре, когда наступил его черед. Хорошо прозвучал, на совесть сыграл старого пройдоху!

Но зачем все это?

Я давно уже сполз с ванны на пол, лежал на ней боком, опершись о ее фарфоровый изгиб, и даже слегка извивался. "Чудовищно! - повторял я про себя. - Квадруплеты, триплеты... Что он имел в виду? Может, это ничего не значило? Маневр для отвлечения внимание? Но зачем? Подстановки, подтасовки, секретные документы, кустики в ушах..." В голове у меня от всего этого была полная мешанина, да вдобавок еще кольраби, на которую он жаловался после пробуждения... Уговаривал блюсти режим! Бисквиты, даже компот бывает в буфете, великий Боже!.. Может, это все сумасшествие, и он в том числе, и речь тогда на самом деле идет только об обычном порядке? Когда сумасшедшие все, то никто не сумасшедший. Но зачем?

Я посмотрел на часы. Они стояли.

Даже они меня предали. Я сорвал их с запястья и бросил в раковину унитаза. Они мне уже не понадобятся. Выловят, исследуют ребята из Отдела... Я осмотрелся.

Бритвы не было. Он забрал ее, обокрал меня этот провокатор. Что он хотел спровоцировать? О, я уже понял! Замечательно! Так и сделаем! Только смелее!