Дневник офицера КГБ

Но объясняться не пришлось. В отличие от Дуракова, Зайцев был нормальным руководителем. С ним я встречался два раза. Первый раз – через полтора года после описываемых событий он вручал мне афганский орден «За храбрость». Второй раз – в апреле 1988 года. Он мне очень помог срочно вылететь в Союз по семейным обстоятельствам. У меня тогда была сложная ситуация. Валидол жевал горстями, добираясь до Ташкента…

– Ну, кандагарец, ты даешь! У вас все такие шумливые?

Поднимаю голову, стоит парень, с которым я собирался поговорить. Протягивает мне руку.

– Алексей, из Герата. Так что? Все такие горячие?

– Все. Только я самый смирный.

Оба улыбнулись.

– Меня Александром звать. Алексей, говоришь? Из Кемерова, да? – спрашиваю я его.

– Из Кемерова… Откуда знаешь? Мне твое лицо тоже знакомо.

– Я в Кемерове в 1980 году в командировке был, мы с вами по одному объекту работали.

– Точно! Вспомнил! Серьезное было дело; кажется, два Управления были задействованы?

– Три, – уточняю я, – да еще на контроле в Москве. Я на этом деле зрение почти потерял, и приобрел гипертонию.

– И чем все закончилось?

– Как видишь. Я в Афганистане, да еще вынужден общаться с «Дураковыми».

– Серьезно?

– Шучу, конечно. «Объекта» проверки наставил на правильный путь, у меня с ним позже сложились хорошие отношения. Отучился три года в КАИ. Получил квалификацию референта – международника – и в Афганистан. С сентября этого года в Кандагаре, налаживаю «международные отношения» с душманами. В Кабул, будь он неладен, приехал товарища в отпуск проводить да продуктами заправиться.

– Слушай, Александр, ты чего Дуракову про безопасность между ног брякнул? – улыбаясь, спрашивает Алексей.

– Нелепо получилось. Я имел в виду автоматы, которые мы ставим между ног, когда в машинах в город ездим. А вы что подумали?

– Мы правильно подумали. А вот у Дуракова, наверное, мозги кипят… Но ты не переживай, его в Представительстве всерьез никто не воспринимает, Зайцев на порог кабинета не пускает. Ты в точку попал, когда сказал, что лично готов встретиться и все доложить руководству. К тому же Дураков через две недели уезжает в Союз. Он рапорт подавал, просил еще на год оставить в Афганистане, но ему отказали, вот он и бесится.

– За подобные рапорты под суд надо отдавать, за измену Родине, – вставил я.

Все засмеялись.

– Слушай, Алексей, пару месяцев назад слышал рассказ одного парня из Герата… – Я начал его описывать. Но он, прервав меня, настороженно спросил:

– Тебе он зачем?

– Понимаешь, он такие страсти про Герат рассказывал… Просто ужас! На каждом шагу мины – ловушки, засады, похищения и прочее. У вас действительно в Герате все так серьезно?

– Я слышал, в Кандагаре вам «духи» тоже скучать не дают? – вопросом на вопрос отвечает Алексей.

– Стреляют, – говорю.

– И у нас стреляют. Всякое бывает. А у парня просто «крышу снесло». Последнее время его больше чем душманов боялись. Свою комнату гранатами обвесил… Со всяким может случиться.

– Да, война здоровья не прибавляет… Вечером посидим, пообщаемся?

– Согласен, если не улечу. Неделю в Кабуле торчу, надоело. Кабинетным воздухом тяжело дышится. Свободы хочется.

Пообщаться, к сожалению, с Алексеем не удалось. Днем он улетел в Герат. Больше я его не встречал. Правда, в 1988 году, по возвращении из Афганистана, еще раз от жены услышал о нем. Да, да, именно от своей жены – Нины. А дело было так.

К нам домой зашла в гости знакомая жены по работе. Разговорились. Оказалось, что и у нее, и у нас в Кемерове есть знакомые.

Женщина восхищенно рассказывала о своих кемеровских друзьях:

– Алексей, он работает в КГБ, и его жена, Наташа, такие хорошие люди. А Алексей – просто умница. Знает персидский язык, сейчас служит в Афганистане в Герате.

И тут она увидела на книжной полке русско – персидские словари.

– И твой?

– И мой. Все они, умные да хорошие, в Афганистане, – ответила Нина. – В Кандагаре служит. Недавно в газете прочитала, что в городе душманы взорвали мечеть, так всю ночь проплакала. А муж советует поменьше телевизор смотреть и газеты не читать. Пишет, что у них жизнь – сплошной курорт. Представляю, какой там курорт.

Вот такие встречи в жизни случаются.

* * *

Собрался идти в магазин, но меня остановил Виктор, наш куратор.

Разговор он начал издалека. Как здоровье, как в Кандагаре, как обстановка в группе и тому подобное? Я догадывался, к чему он клонит, а поскольку времени у меня не было, прямо заявил:

– Витек! Готов служить верой и правдой. Тебе на Поликарповича бумагу написать? Диктуй.

– Ну, зачем ты так… Сам понимаешь, существует порядок. Факт нарушения есть? Есть. Нужна объяснительная записка. Такой порядок.

Боже ж ты мой! Факт нарушения! Да неизвестно, что с нами через день или час может случиться?! Вот уж действительно: «коту делать нечего…».