Дневник посла Додда

«В ближайшие год-два войны не будет, но война – цель германского правительства». И, наконец, французский посол говорит: «Пожалуй, войны все же не будет, если не произойдет какой-либо конфликт в Данциге или в Австрии, который даст нацистам повод разжечь в немцах боевой дух». Все это очень печально, но, мне кажется, дело обстоит именно так. Если содержание моей телеграммы станет известно, подобно тому как это было с докладом Миллера в октябре прошлого года, германское правительство, надо полагать, придет в ярость.

Вторник, 9 апреля. Сегодня мы обедали у Солмсенов, и, так как они пригласили нас к себе чуть ли не месяц назад, нам пришлось опоздать на первый свадебный прием, который Геринг устроил в Оперном театре. Гости Солмсенов высмеивали нацистских главарей – Геринга, Геббельса и Гесса за то, что в прошлое воскресенье они пытались запугать всех жителей Данцига и заставить их голосовать за нацистов. Многие люди, которые не вывесили на своих домах нацистские флаги, подверглись насилию. В консульствах некоторых стран, не вывесивших флаги, были выбиты окна. Нацистские главари были уверены, что соберут 75 процентов голосов, смогут контролировать данцигский совет большинством в две трети депутатов и потребуют от Лиги наций согласия на возвращение Данцига Германии. Судя по всему, 90 процентов жителей проголосовали бы за возвращение города Германии, если бы страна не была под властью нацистов. В результате нацисты собрали еще меньше голосов, чем в 1933 году. Присутствующие резко осуждали глупость Гитлера, который послал Геринга, Геббельса и Гесса в Данциг, чтобы запугать жителей. Немало насмешек было отпущено также по поводу брачного торжества, которое Геринг устраивал в тот вечер в театре, а на другой день в соборе.

Когда все встали из-за стола, мы извинились и уехали, чтобы к четверти десятого попасть на прием в Оперный театр. Нам жаль было уходить, но французского посла (заменяющего нашего отсутствующего главу дипломатического корпуса – папского нунция) принудили, как он сказал, принять приглашение и рекомендовать другим членам дипломатического корпуса быть на приеме. Пришлось нам тоже взять пригласительные билеты.

Мы успели присоединиться к толпе гостей, которые спешили пожать руки невесте и жениху, стоявшим в большом зале на втором этаже. Эта церемония продолжалась целый час. Потом все вновь заняли свои места, и опера возобновилась. Дирижировал австрийский нацист Краус, который занял здесь место Фуртвенглера, уволенного из театра в декабре прошлого года. Краус всячески старался выказать свое удовольствие по поводу того, что он смог устроить в честь Геринга музыкальный спектакль. Я не знаток музыки и не могу судить, хороша опера или плоха. Мне она, во всяком случае, не доставила удовольствия.

Пятница, 12 апреля. Сегодня вечером я узнал от советника французского посольства, что советник английского посольства Ньютон побывал в германском министерстве иностранных дел и осведомился там, одобрит ли Германия франко-русский договор, который будет подписан в ближайшие дни. При этом имеется в виду, что этот договор носит чисто оборонительный характер. Быть может, теперь немцы согласятся с английскими требованиями, выдвинутыми в Стрезе, где происходит совещание между представителями Англии, Франции и Италии по вопросу о вооружении и о дополнительных мирных договорах. Нейрат, к удивлению Ньютона, сказал, что Германия одобрит или, по крайней мере, не осудит всякий мирный договор. Эти слова были переданы по телеграфу в Стрезу. Французы очень удивлены, я же нисколько не удивился, так как в министерстве иностранных дел мне много раз говорили, что Германия вернется в Лигу наций, как только другие государства признают за ней равные со всеми права.

Мы обедали у греческого посланника, который всего лишь неделю или две назад был в отчаянии из-за восстания, которое в его стране возглавил Венизелос. Тогда он даже взял обратно все разосланные приглашения к себе на обед, который должен был состояться в середине марта. Сегодня на обеде присутствовал двадцать один человек, в том числе русский и японский послы. Все кушанья были сервированы на больших серебряных блюдах, которые привлекли мое внимание.

– Это английское серебро, – сказала хозяйка, когда я заметил, что блюда очень красивы.

После второго кушанья эти же блюда снова появились на столе. Таков уж обычай у дипломатов – они всегда стараются поразить гостей показным богатством. Лишь бывая на званых обедах, видишь, какие размеры это приняло.

Вечер был потерян; домой мы вернулись в четверть двенадцатого.