Дневник посла Додда

Я сказал ему, что сомневаюсь в этом, так как Италия хочет захватить Египет, а если Германия одобрит этот шаг, Муссолини одобрит захват Австрии Германией. По словам Мессерсмита, Муссолини заявил Шушнигу, что ненавидит Гитлера, не может видеть его. Это, по-моему, было сказано в расчете произвести впечатление на Шушнига, а не в виде подлинного выражения ненависти, хотя я не думаю, чтобы два диктатора любили друг друга. Немцы до глубины души ненавидят Италию, а итальянцы питают те же чувства по отношению к немцам, несмотря на то что они любят тратить свои сбережения в Венеции, Флоренции, Риме и Неаполе.

Я высказал Мессерсмиту свое мнение, что Италия будет хозяйничать в Албании, поддержит Австрию и будет угрожать Югославии до тех пор, пока не начнется борьба за Средиземноморье. Тогда она выдаст Австрию, захватит Египет и позволит Германии присоединить те балканские страны, которые та пожелает, а в обмен на это Италия будет контролировать Палестину, Грецию и Сирию. Муссолини восстановит Римскую империю, Германия установит господство над Австрией, Чехословакией и Венгрией. Если немцы возведут свои укрепления на французской границе, как они это предусмотрели, то никто уже не сможет остановить их. Мессерсмит, по существу, был того же мнения и согласился, что злосчастные балканские народы, ненавидящие друг друга, сами же поощряют это.

Вторник, 7 апреля.

Сегодня я посетил заместителя министра иностранных дел Бюлова. Он не нацист и, по слухам, никогда не совещается с Гитлером ни по одному вопросу. Бюлов довольно осторожно ответил на ряд моих вопросов. Он сказал:

– Муссолини владеет Албанией экономически. Это огорчает наших друзей – умных югославов, но мы не заявляли протеста. В отношении Австрии мы ничего не предпринимаем, и мы не будем возражать, если Муссолини захватит Египет. Что же касается опасности войны, то таковой не существует. Франция возбуждена, но французские генералы не расположены воевать теперь, а французский народ не хочет и слышать о войне из-за оккупации Гитлером Рейнской области.

В этом не было ничего нового, и я не понимаю, зачем ему понадобилось столько говорить на эту тему. Практически все немцы хотят аннексировать или хотя бы поставить под свой контроль всё – от их сегодняшних восточных границ до Черного моря. Даже образованные, республикански настроенные немцы готовы пойти на большой риск, связанный с этим, что будет означать создание империи с населением в 150 миллионов человек и установление контроля над всей Европой, подобно тому как американцы намеревались некогда контролировать обе Америки.

От Бюлова я отправился к английскому послу, проживающему на той же улице. Сэр Эрик Фиппс не принадлежит к крупнейшим знатокам истории Европы, но современную Европу он знает, как никто иной. В январе он был готов сделать все для своего правительства, чтобы не допустить германскую агрессию, и поддерживал франко-советский пакт, по поводу которого шли споры в Европе в течение года. Он говорил тогда, что Франция и Англия были готовы образовать единый фронт, к которому, как предполагалось, должна была присоединиться также Италия.

Теперь у него нет ясного представления о том, что должна предпринять его страна в той или иной области. В Европе сложилась критическая ситуация. Италия может захватить всю Эфиопию и даже Египет, а это будет означать немедленную войну в Средиземноморье. Франция может ворваться в Германию через ее западную границу, но Англия не поддержит такой шаг. Германия изо всех сил готовится к агрессии на востоке, но Англия и здесь ничего не предпримет. Я сказал ему:

Тогда возникнет новая Европа: Франция потеряет свое влияние, Британская империя развалится, а Германия будет господствовать над всем.

Суббота, 11 апреля. Уильям Н. Энстром – представитель «Ирвинг траст компани» из Нью-Йорка – посетил меня, чтобы поговорить о финансовом положении Германии. Мне пришлось направить его к нашему финансовому советнику мистеру Флэку и в конечном счете к Шахту. В настоящее время Шахт проводит свой отпуск в Южной Германии, вблизи Базеля, куда он ездит ежемесячно для совещаний с международными банкирами. Отношение Энстрома к Рузвельту, выявившееся в беседе, поразило меня. Это, несомненно, не было сделано в расчете на то, чтобы вызвать меня на откровенность! Он сказал, что Рузвельт будет переизбран значительным большинством голосов и что его поражение было бы катастрофой. Редко можно услышать, чтобы представитель крупного банка высказывал такие взгляды.