Дневник посла Додда

Четверг, 15 октября. Сегодня вечером я отправился в отель «Адлон» послушать, что скажет Розенберг, так называемый философ гитлеровского режима, о международном положении. Третий раз я присутствую на его «бирабендах»

[11]. Справа от меня сидел Мейснер, который до августа 1934 года являлся личным секретарем Гинденбурга, а теперь занимает эту же должность при Гитлере. Слева – Розенберг, возглавляющий реорганизацию всей системы просвещения, особенно преподавания истории в немецких школах и университетах. Слева от Розенберга сидел сэр Эрик Фиппс. Другие дипломаты и несколько офицеров военно-морского флота сидели напротив нас.

Беседа была стесненной; лишь Мейснер рассказал мне, что наш прежний посол Шерман из Нью-Йорка был на партийном съезде в Нюрнберге. Шерман заявил представителям печати, что будет присутствовать на съезде, но, поскольку ни один американский корреспондент не видел его там, я полагал, что он представил себе в какой-то мере, что ему предстоит услышать там, и предпочел не присутствовать. Мейснер сказал, что несколько раз беседовал с Шерманом и был в восхищении от него.

Розенберг говорил более получаса, вновь делая нападки на коммунистическую систему и предупреждая об опасности, угрожающей всей западной цивилизации. Но он не нападал на демократические страны. Аудитория была очень большая, и среди присутствующих было много представителей демократических стран. Возможно, он счел уместным на сей раз оставить некоторые страны в покое. В конце своего выступления он сказал несколько слов о международном сотрудничестве, хотя нацистская Германия может сотрудничать, вероятно, только с ненавистными итальянцами.

Воскресенье, 18 октября. Марта уезжает во вторник в Соединенные Штаты, и принц Луи Фердинанд, не теряющий надежд претендент на трон, пришел попрощаться с ней и передать привет некоторым своим друзьям в Соединенных Штатах. Поскольку Гитлер утверждает, что его режим просуществует тысячу лет, я не вижу, как могут Гогенцоллерны рассчитывать на восстановление своей власти.

Понедельник, 19 октября.

Сегодня мы завтракали у сэра Эрика Фиппса, где, к некоторому моему удивлению, почетным гостем был Розенберг, тот самый Розенберг, который в 1933 году был вынужден покинуть Англию, где он занимался пропагандистской деятельностью. Было большое общество, дипломаты и журналисты, среди них весьма умные. Мейснер также присутствовал. У меня была краткая конфиденциальная беседа с сэром Эриком о возможности сотрудничества между демократическими странами в финансовой и торговой областях.

Вторник, 20 октября. Несколько дней назад ко мне пришел один нью-йоркский адвокат, представляющий интересы двух десятков истцов, требующих от Германии уплаты компенсации за имущество, принадлежавшее им и уничтоженное немцами до вступления Соединенных Штатов в мировую войну; он просил моей помощи в передаче его иска правительству. Нет сомнения в том, что американское имущество стоимостью в сотни миллионов долларов было уничтожено немецкими диверсантами в Соединенных Штатах или захвачено германским правительством в Германии. Комиссия из представителей обеих стран работала в течение ряда лет над этим вопросом и пришла к выводу, что несколько миллионов должны быть возмещены. Комиссия прекратила свою работу в 1930 году. Адвокат хотел получить часть компенсации из тех 20 миллионов долларов, которые Германия поместила в казначействе Соединенных Штатов, – около десятой доли того, что было уничтожено.

Я запросил Вашингтон, следует ли мне поднять этот вопрос перед германскими властями. Ответ гласил: «Ничего не говорить и не предпринимать». Но адвокат встретился с Нейратом и другими высокопоставленными лицами. Ему ничего не было обещано, но у него почему-то сложилось мнение, что можно что-то сделать. И вот сегодня капитан фон Пфеффер, представитель генерала Геринга, изъявившего желание удовлетворить часть иска при условии, что Соединенные Штаты продадут Германии в кредит хлопок и медь, торжественно вручил официальный ответ на иск, предъявленный адвокатом. Для поддержания своего достоинства он явился в нацистской форме и в сопровождении лейтенанта. Я дал ему возможность прочитать документ, который принял затем с официальной благодарностью.

Не успели еще эти люди выйти из здания, как вновь пришел адвокат и сообщил о своих трудностях. Я не мог ему ничем помочь. Однако я задал ему вопрос: «Почему же компания „Стандард ойл оф Нью-Йорк“ переслала сюда в декабре 1933 года миллион долларов и этим помогла немцам наладить для военных целей производство бензина из бурых углей? Почему предприятия другой компании, „Интернэшнл харвестер“, находящиеся в Германии, продолжают работать, хотя эта компания не получает никаких доходов в Германии и не может получить компенсацию за свои военные потери?». Он понял мою мысль и согласился, что все это выглядит глупо, а в случае новой войны приведет к еще большим потерям.