Дневник Ричарда Хоффа

– Знаешь, после встречи с профессором Штиглецем, я понял, что Сьюзен Дарфот не была твоей матерью. Как оказалось добрый барон, отправлял учиться всех детей своих слуг. Вы с Томом Дарфотом учились в одном месте. Вот только в отличие от Тома, ты был слишком плохим ребенком, подсадившим бедного Артура на опий. За что Кристофер Мэндфилд, лишил тебя привилегий и в скором времени тебя отчислили. Мне не ясно только одно как они пошли на убийство барона, но если добавить в эту историю свинцовый сахар, то все сразу становиться на свои места. Твоя мать была умалишённой и лежала в той же лечебнице, что и Артур. Где собственно работал Дарфот, поэтому твой отец не беспокоился когда говорил, что провел в ночь убийства время со своей женой. Потому что он знал, что Дарфот его прикроет, а когда мы наведались в лечебницу, я обнаружил запись посещений. Он убил человека, который его кормил и укрывал от невзгод долгие годы, но все равно ему было стыдно, что его жена в психушке. Ха. Я не самый лучший сыщик, поэтому упустил тот момент, что юного Дарфота уже давно нет в живых. Видимо ты расправился с ним, перед тем как Сьюзен – его мать померла, а затем подливал ей свинец в вино, только в очень больших количествах и смог ее убедить, что ты ее сын, а не покойный Томас. Мне не жалко всех этих людей, вы спланировали убийство и воспроизвели его, но ты не оставил никого в живых кроме своего настоящего отца, но не переживай мы завершим то что ты начал, его уже забрали и скоро он все выложит.

– Он возьмет всю вину на себя, а я останусь на свободе. Даже после твоих изысканий, тебе все равно мне нечего предъявить!

– Ты забываешься, я не простой констебль.

– Ты кретин, если считаешь, что сможешь доказать мою вину. Никто тебе не поверит.

– Это дело времени.

Его глаза блеснули ярко-алым цветом, он был загнан в угол. Недолго думая он поднялся с кресла, с одного прыжка взобрался на стол и, устремившись к двери, он дал ногой мне в грудь. Я упал и сбросил пистолет со стола.

Подняв пистолет и встав на ноги, я выбежал на улицу за Мэндфилдом. К этому моменту он уже был верхом и скакал галопом в сторону болот.

– И что потом? – не вытерпев произнес Пьер.

– Я погнался за ним, но когда я добрался до болота, я увидел, как только его рука торчала из трясины.

– Так это все-таки был он? – спросил Стив.

– Да и как видишь, не одна из гувернанток не была любовницей Кристофера Мэндфилда.

– Ясно. Ну и поделом этому козлу, завалил кучу народу и сдох как пес. – выругавшись Стив с отвращением сплюнул.

– Сегодня казнь Хоффа, я слышал, что ты с ним виделся три дня назад.

– От тебя ничего не скрыть, Стив.

– Кстати, я решил отдать старый долг. – он ударил мне под гузно ногой и рассмеялся.

– Да как ты смеешь? Я теперь твой шеф! – я рассмеялся, и Пьер с Роном поддержали нас со Стивом в этом.

– Прости, шеф, но долги нужно отдавать. Тут письмо для Генри от какого-то доктора, прочитай. Может что-то важное.

Дорогой мистер Брайт.

Прошу прощения, что не смог ответить раньше на ваше письмо, дело в том, что я находился в отъезде.

Да, я проводил вскрытие доктора, привезенного из Эшвила. Не могу с вами согласиться, что причиной смерти была свернутые шейные позвонки. По моему мнению, доктор перенес инфаркт, а затем, потеряв равновесие, он сорвался с утеса.

Если могу быть вам чем-то полезен, то всегда рад вам помочь.

Доктор Э. Фаинс.

– Ну что пишут?

– Ха, ничего особенного, Стив.

– Жаль, что не получилось поймать Мэндфилда, а все из-за того, что ты нас не взял.

– Успокойся, Рон, какая разница, его и так нет в живых. Он утонул в болоте.

– А знаешь, что мне действительно интересно, почему Хоффа хотят провести с мешком на голове?

– Ты хочешь посмотреть на него Пьер?

– Хотелось бы.

– Я не знаю, может новое решение. Давайте лучше выпьем чая, а вечером отпразднуем мое назначение.

– А вот это совсем другой разговор.

Сегодня в пять часов вечера был казнен Ричард Хофф. Никому неизвестный преступник, который совершил множество преступлений. Говорят, он совсем сбрендил. Говорят, когда его тащили из камеры, кричал, что он барон Томас Мэндфилд и что он ни в чем не виноват, сначала он требовал его отпустить, а затем требование перешли в мольбу. Ни кто не слушал этот бред, да и некому кроме палача, священника и двух констеблей, что тащили его. Когда его начали затягивать на эшафот, он свалился на колени и рыдал, в этот момент, один из констеблей дернул его за рукав, и его покусанная каким-то животным рука обнажилась. Еще раз повторюсь, никто его не слушал, его просто повесили, священник прочитал молитву, а затем его похоронили в неизвестном мне месте.