Дневник служанки

– Один раз Кит сфотографировалась на фоне детской кроватки, которая предназначалась для их ребенка – ребенка Риттенбергов. В руках она держала результаты УЗИ, так что каждый, кто видел эту фотографию, мог запросто подумать, будто это она ждет ребенка. Если Риттенберги увидели это фото, то… Такое кого угодно напугало бы… А может, Кит нашла в «Розовом коттедже» какой-то компромат. Лично я склоняюсь именно к этому варианту: Кит наткнулась на что-то, что Риттенберги скрывают. Не знаю, что это может быть – может, какая-то семейная тайна… очень важная тайна. Что-то такое, ради чего…

– Тайна, ради сохранения которой можно пойти на убийство? – подсказал Бенуа. – Вы это имели в виду?

Бун опустил голову и уставился на сложенные на коленях руки.

– Да, – проронил он. – Да. Именно этого я всегда боялся. Что из-за своего больного любопытства Кит попадет в большую беду.

– То есть вы считаете, что исчезновение Кит имеет отношение именно к этим ее клиентам? – уточнил Бенуа.

Бун сглотнул.

– Я не знаю. Но Кит стала странно себя вести именно после того, как ей поручили убираться в «Розовом коттедже».

– Вы говорили, что выросли в том же городке, что и Кит, – сказал Бенуа. – В каком?

Бун ответил не сразу.

– В Уистлере. Знаменитый горнолыжный курорт. Я уехал оттуда сразу, как окончил школу. Кит тоже бросила школу и уехала.

– Значит, вы умеете кататься на горных лыжах? – спросила Мэл.

Бун усмехнулся.

– Это даже смешно: стоит сказать, что ты жил в Уистлере, и все сразу же решают, что ты – горнолыжник или сноубордист. А вы знаете, сколько стоит билет на подъемник, детектив? – Он покачал головой. – У нас, в моей семье, никогда не было денег на горные лыжи. Мои родители работали в «Макдоналдсе»… Владелец франшизы в Уистлере быстро понял, что пытаться нанять на работу местных – дохлый номер. А те парни и девчонки, которые каждый год съезжались в Уистлер со всего мира, чтобы покататься, тоже не особенно стремились вкалывать в фастфуде. Если они и искали работу, то такую, чтобы давала возможность пользоваться горнолыжным инвентарем и подъемниками бесплатно. Нет, они ехали в Уистлер из Великобритании, Австралии или Японии совсем не для того, чтобы носиться с подносами по «Макдоналдсу». Вот владелец ресторана и стал привлекать рабочую силу из Таиланда или с Филиппин – бедных стран, жители которых были готовы на все, лишь бы перебраться в Канаду. Так было и с моими родителями: работа в «Макдоналдсе» была их единственным шансом на иммиграцию. Вот как получилось, что я родился и вырос в дорогущем курортном городке и учился в единственной местной школе с богатенькими детишками из местных.

В его голосе Мэл послышалась горечь. Похоже, в школе Буну приходилось несладко.

– А Кит? Она каталась на лыжах? – мягко спросила она.

– Ее мать работала уборщицей в отеле, а отец был техником на очистной станции, – сказал Бун. – Денег у них никогда не было. Если Кит и каталась на лыжах или на сноуборде, то очень редко, когда ее из милости приглашали богатые подруги. Но какое отношение все это имеет к ее исчезновению?

Он пристально посмотрел на Мэл, но она выдержала его взгляд.

– Джон Риттенберг, – сказала она. – В свое время он был знаменитым горнолыжником, олимпийским чемпионом. Он вырос на Северном берегу, а значит, много катался в Уистлере. Олимпийская команда по горнолыжному спорту тоже готовилась там.

– Ну и что?

– Скажите, может быть, вы или Кит знали Джона Риттенберга в те времена, когда учились в школе? – задал вопрос Бенуа. – Уистлер – небольшой городок. Наверняка вы с ним там сталкивались.

Бун ничего не ответил, но что-то в его позе едва заметно изменилось, плечи напряглись, лицо закаменело. Этот парень что-то знает, поняла Мэл. Знает, но не говорит. И связано это с его жизнью в курортном городке.

Она вздохнула. Бун-ми Селим поднялся чуть выше в ее личном списке людей, заслуживающих пристального внимания.

– Но вы наверняка слышали о Джоне Риттенберге, когда учились в школе, – сказала Мэл.

Бун снова облизал губы.

– Конечно, слышал. После Олимпиады одну из трасс даже назвали его именем.

Мэл попробовала зайти с другой стороны:

– Скажите, где Кит могла прятать свой дневник?

– Дневник?

– Да. Толстую тетрадь с розовой обложкой в горошек.

– Понятия не имею. Я вообще не знал, что Кит ведет дневник.

– Может, вы знаете имя ее психотерапевта? – спросил Бенуа, и Бун посмотрел на него почти испуганно.

– Кит не ходит ни к какому психотерапевту.

– Похоже, она делилась с вами далеко не всем, Бун, – заметила Мэл.

– Послушайте, я… я бы знал, если бы Кит обратилась к врачу. Собственно говоря, я как-то даже предлагал ей сходить на прием к психотерапевту, но она ответила, мол, скорее ад замерзнет, чем она пойдет к мозгоправу.

– Почему вы предложили ей обратиться к врачу? – спросила Мэл, и Бун сразу съежился, словно почувствовал себя в ловушке.

– Какого черта вы сидите здесь и задаете мне дурацкие вопросы, вместо того чтобы искать Кит? – выпалил он. – Она в опасности, я знаю… Я чувствую!

– Вас с Кит связывают романтические отношения? – спросил Бенуа, пропустив выпад Буна мимо ушей.