Дневник желаний

То, что Максим Дмитриевич был растрепан и растерзан, а по ресторану ломился с грохотом, шумом и треском, как испуганный лось в чаще леса, говорило только об одном: ее желание исполнилось. Но все ее невезение, все синяки и шишки достались другому человеку. А именно Максу.

“Бедный, — жалостливо думала Ольга, наблюдая, как рваные штаны шефа непостижимым образом запутали ему ноги и он едва не упал на всем ходу, как стреноженный конь. — У него же никакого иммунитета к неудачам!”

Постанывая от отчаяния, прыгая на связанных ногах вперед, будто участвуя в дурацком конкурсе прыжков в мешках, Максим Дмитриевич сделал последний рывок по направлению к своему кабинету, словно там ждало его спасение.

Но зацепился снова, и на голову ему с грохотом обрушилась кастрюля, натянувшись до самых губ. Вид кастрюлеголового стенающего шефа добил Ольгу, и она почувствовала что-то вроде раскаяния за свое опрометчивое желание

“Вылитый робокоп, — подумала Непруха со смесью жалости и восторга. — Блин, отменить, что ли? Я что, я привычная, выкручусь, а вот он…”

Меж тем новоявленный робокоп веселым молодым брачующимся тюленем допрыгал до дверей, кое-как нажал на ручку и ввалился в кабинет с грохотом, звоном и сдавленным воплем.

Кажется, упал.

Кастрюля, грохнувшись об пол, издала задумчивое “ба-а-ум!”, и шеф затих, даже ногами дрыгать перестал.

Сердце Непрухи рвалось на части.

С одной стороны, Максима было искренне жаль. Видеть его такого, несуразного, перепуганного и затравленного, было невыносимо. С другой стороны, принимать обратно непруху было совершенно неохота.

Олечка вспомнила сегодняшнее утро, прекрасное и совершенно беззаботное. Вспомнила, как ей понравилось работать, когда голова не болит о подстерегающих опасностях. И поняла, что отказаться от этого спокойствия просто выше ее сил.

“Да я тоже не Спаситель! — сварливо думала она, уединясь в темном уголке и отыскивая заветный блокнот. — Я тоже хочу жить, как все нормальные люди. Так что это проклятье… а пусть высшие силы разбираются, кому его влепить!”

Ручка не потекла и не отказалась писать, и на странице повидавшего виды блокнота появилась лихая запись.

“Хочу, чтобы невезение перешло с Максима Дмитриевича на кого-то другого”.

Непруха аккуратно поставила точку и с подозрением посмотрела на ручку. Та не плевалась чернилами, не разваливалась и не выстреливала пружинкой в глаз.

“Значит, не мне”, — радостно подумала Непруха, пряча блокнот в карман и высовываясь из своего убежища.

На кухне как будто тоже все было в порядке. Все работали, перекидываясь обычными фразами, помешивали, выпаривали, месили. И даже стонов поверженного шефа не было слышно.

“Пойду посмотрю, как он там,“ — забеспокоилась Ольга.

Максима, кажется, отпустило.

Когда Ольга постучалась и вошла в его кабинет, он без сил сидел в своем кресле, потирая лоб с огромной шишкой. Шлем робокопа, блестящий и невредимый, стоял на его столе.

— Это катастрофа! — прошептал Максим Дмитриевич трясущимися губами, глядя на Непруху глазами осиротевшего Бэмби. Ему просто необходимо было пожаловаться хоть кому-нибудь, хоть бы и Непрухе. — Придут критики! Я пригласил фотографов! Заказал рекламу! Интервью! И как мне со всеми с ними встречаться, если я… в таком виде!

Он горестно развел руками, демонстрируя свое несчастное туловище Непрухе. Истерзанное утренним туалетом лицо его было поникшее и растерянное, как у испуганной исцарапанной собаки, попавшей в неопытные руки грумера.

Растопыренные под столом голые ноги, торчащие из рваных штанов, были непростительно волосаты и взъерошены.

“И носки разные, — с удивлением рассматривая веселенький бежевый носочек в ромашках и с рюшечками на левой ноге шефа, подумала Ольга. — Откуда у него, интересно, такие носки?! У него что, в шкафу есть отдельная полочка с красивыми женскими вещами? Носит по выходным розовые стринги с помпоном в виде заячьего хвостика? Ушки зайчика? Сетчатые розовые чулки и туфли на шпильке?”

Однако представлять, как выглядит игривая розовая кожаная портупея на мужественной волосатой груди шефа, было некогда.

— Спокойно! — уверенным голосом рявкнула Непруха. — Без истерик! Все поправимо! Всего лишь мелкая неприятность. Ну, переволновались, спешили. С кем не бывает. Надо выдохнуть, взять себя в руки и начать день заново.

— Думаешь? — проскулил Максим Дмитриевич, глядя на нее с надеждой.

— Уверена! — кивнула головой Непруха. — Я-то в этом разбираюсь получше вашего.

Перестав быть неудачницей, Ольга вдруг ощутила в себе мощный подъем сил и невероятное спокойствие, свойственное только танкам среди пехоты.

В следующие десять минут она привела прическу и лицо Максима в порядок, причесав его и оттерев кровь с царапин влажными салфетками.

Шишку на лбу удалось замаскировать волосами, зачесав их слегка набок.

— Вот, и ничего и не видно, — торжествуя, заметила она, демонстрируя Максиму плоды своих усилий в зеркало. — Теперь кофе. Нужен кофе и новая одежда. Закажите в любом бутике, вам привезут отличный костюм и сорочку, пришлют с курьером.