Дневники св. Николая Японского. Том II

Игнатий Мацумото, катихизатор Уцономия, был: о. Тит отпустил его на неделю посетить мать, так по пути домой. Говорил, что Церковь в Уцономия совсем устроена, все в мире между собой и с священником; «Советы мои–де (Игнатия) помогли о. Титу помириться со всеми; до того же он был официальным священником, не больше: придет, отслужит и уйдет; теперь он бывает у всех на дому и со всеми ласков, равно как все почтительны и ласковы с ним». Коня вывели с церковного двора, курятники убрали, так что теперь церковный двор и дом чисты. Все это приятно. Одно не хорошо: Церковь не заявляет своего оживления расширением своих пределов.

21 января/2 февраля 1896. Воскресенье.

За литургией был контр–адмирал Степан Осипович Макаров, один из ктиторов Собора. Вчера еще спросил телеграммой из Иокохамы чрез консула князя Лобанова, когда начинается литургия; я ответил — в девять. И он сегодня из Иокохамы приехал еще раньше девяти. После литургии был у меня. Тут же случился некто Хираки, телеграфист, возвратившийся из Кореи; пришел сообщить подробности о Спиридоне Араи, подвизающемся теперь в Корее в изучении тамошнего языка с целью проповедывать христианское учение корейцам, хотя сам — купец. Я перевел речи Хираки Степану Осиповичу, что было началом моей настойчивой просьбы ему — хлопотать в Петербурге об учреждении Духовной Миссии в Корее.

Поехали потом мы с ним завтракать к посланнику Михаилу Александровичу Хитрово, по приглашению. За завтраком и после я не упускал случая говорить на ту же тему. Михаил Александрович пригласил меня и на обед, чтобы провести больше времени с мимолетным гостем Макаровым; не отказался и от сего; за обедом и после разговор был большею частью о необходимости развития заграничной духовной Миссии, и прежде всего о Миссии для Кореи. Степан Осипович вполне сочувствует мне, хотя не дал определенного обещания хлопотать в Петербурге, ибо занят–де другими делами, но, между прочим, взял обещание с Михаила Александровича Хитрово и с полковника Вогака, в этом месяце тоже отправляющихся в Россию, что они вместе с ним, Макаровым, явятся на миссионерском собрании в Петербурге ходатаями за Духовную Миссию для Кореи. Оба — Хитрово и Вогак — выразили полное свое сочувствие делу.

22 января/3 февраля 1896. Понедельник.

Емильян Хигуци и потом Алексей Обара приходили жаловаться, что Женская школа не хочет участвовать в концерте, о котором была речь выше. Я ответил, что принудить не могу. Значит, затеяли дело, не посоветовавшись наперед с ними, без которых нельзя обойтись. Девицы просто стесняются выступить на подмостках, оттого и отказываются; говорят: «Это не церковное дело»; а потому они не считают для себя обязательным преодолеть это стеснение.

Послано 5 ен Иоанну Судзуки, катихизатору в Оцу (Мито), на родины его жены и 3 ены на болезнь его матери; написано, что пока мать будет больна, та же сумма будет высылаться ежемесячно. Бедная женщина — много детей, но ни у кого приюта для матери!

23 января/4 февраля 1896. Вторник.

Вчера вечером было братское собрание (симбокквай) всех мужских школ вместе для приветствия Иоанна Кавамото, вернувшегося от родных и ныне вступающего в должность преподавателя. Говорил он, что собрание было не так оживленно, как бывало прежде, и учителей на нем было меньше. Что ж, ему предложить теперь живить школы, если сумеет. Будет «кочёо».

Утром послал прощальное письмо Степану Осиповичу Макарову, уходящему сегодня из Иокохамы на американском пароходе; послал ему также, по его желанию, рекомендательное письмо к нашему Епископу в Америке, Преосвященному Николаю.

Начинаем окончательно думать о плане для Семинарии; советовался сегодня с о. Павлом Сато, с Павлом Накай и так далее, и разногласий не оберешься. Отдал план места Иоанну Кавамото, чтобы он сделал свои соображения.

24 января/5 февраля 1896. Среда.

Сергий Кувабара, катихизатор Эдзири, пишет, что вещи его погорели на пожаре, бывшем там; о. Матфей посылает его в Какегава потому, что у него ровно никакого дела нет, и не любят его на нынешнем месте; и жалуется о. Матфей, что Кувабара не слушается его, не идет в Какегава; просит и содержание ему не посылать, если не послушается. Очень жаль, что Кувабара оказывается таким плохим.