Дни и ночи

- Как позавтракали? - вместо приветствия спросил у Сабурова Ремизов.

- Отлично, товарищ полковник.

- Значит, Паша не подвела. Она кулачка: все для меня бережет. Никак ее к гостеприимству не приучу.

- Наоборот,- сказал Сабуров,- даже шоколаду мне предлагала.

- Неужели? Ну, это прогресс. Тихо сегодня у меня. Зато, кажется, там на генерала нажимают. Слышите?

Действительно, левее слышалась стрельба.

- По звукам судя, уже два раза до гранатного боя доходило. Я бы на вашем месте после таких пластунских подвигов сутки спал. Приказал не будить. Конечно, в крайнем случае разбудили бы, но пока ничего такого нет. Шевелиться - шевелятся, это да. Вот извольте бинокль.

Сабуров взял из рук Ремизова бинокль и долго просматривал ту сторону оврага. То здесь, то там перебегали люди. В просветах между домами промелькнул один, потом другой танк.

- Бомбили уже? - спросил Сабуров.

- У нас нет. Тот, левый берег бомбили. Все "катюш" ловят. "Катюши", как всегда, арии пели утром. Отдохнули?

- Вполне.

- Сегодняшний день вы у меня прямо как прикомандированный офицер Генерального штаба - можете наблюдать за общим ходом боя. Впрочем...

Ремизов, прихрамывая, отвел Сабурова в сторону, они вышли из блиндажа и оба прислонились к стене окопа

- Впрочем,- повторил Ремизов,- хорошо, если бы вы пошли на правый фланг. У меня такое чувство, что они сегодня мной не интересуются, я для них уже отрезанный ломоть. Считают, что всегда успеют разделаться. Но все же, на всякий случай, пойдите. У меня на правом фланге слабенько,лейтенант Галышев батальоном командует, совсем мальчик. Всех поубивало вчера, что сделаешь? До вечера понаблюдайте там от моего имени. Если надо будет, команду примете. А ночью вместе пробиваться будем. Тут уже я вас от себя никуда... Хорошо?

- Хорошо,- согласился Сабуров, удивляясь той непринужденной мягкости, с какой разговаривал Ремизов, хотя совершенно ясно было, что он приказывает.

- Ну-ка пойдемте в блиндаж,- быстро сказал Ремизов, когда тяжелый снаряд разорвался наверху, в сотне шагов от них. Он потянул за рукав Сабурова.- Мне кажется, они очень хорошо знают, где мой наблюдательный пункт, но сверху меня не пробьешь, а чтоб в эти окошечки прямое попадание было, нужно пушечку выкатить прямо на ту сторону оврага, напротив меня. Вот тогда попадут. Они уже два раза выкатывали, но мы сшибали. А в третий раз боятся. Ночью, правда, попробовали, но попасть не могут. Они ведь артиллеристы изрядно плохие. Вот, слышите, все по нас...

Они переждали налет в блиндаже.

- Ну теперь, наверное, на четверть часика передышку сделают. Идите, вас автоматчик проводит.

Землянка командира батальона была вырыта так же, как и наблюдательный пункт у Ремизова, под фундаментом разбитого дома, и из нее назад вел точно такой же глубокий ход сообщения.

Командир батальона Галышев, как и рекомендовал его Ремизов, оказался совсем молодым парнем, только недавно выпущенным из военного училища. Впрочем, он приобрел уже фронтовые привычки, и когда они с Сабуровым присели у выхода из блиндажа, Галышев, вытащив из-за голенища кисет, скрутил таких размеров самокрутку, что Сабуров невольно улыбнулся.

- Дайте и мне, не курил со вчерашнего вечера.

- Где командир батальона? - послышался сзади них знакомый голос.

- Здесь,- сказал Галышев и радостно улыбнулся.- Здесь, Анечка, я теперь командир батальона.

Сабуров повернулся и встретился глазами с Аней.

Аня, которая, входя, рылась в своей санитарной сумке, сразу удивленно и устало опустила руки и теперь стояла, безмолвно глядя на Сабурова.

- Аня,- сказал он и шагнул к ней.

Она продолжала стоять неподвижно. Только подняла на него глаза. В них стояли крупные слезы.

- Как, вы здесь? - наконец спросила она.- Когда вы пришли?

- Ночью.

- Это, значит, вы пришли из дивизии, да?

- Я,- ответил Сабуров.

- А мы все думали, кто бы мог прийти. Но я не думала, что это вы.- Она была так удивлена и взволнована, что впервые за последнее время снова обращалась к нему на "вы".

Он стоял и молча смотрел на нее.

- У вас раненые есть? - повернулась Аня к Галышеву.

- Есть двое.

- Сейчас мы их в овраг снесем. Значит, вы здесь? - Она смотрела на Сабурова так, словно все еще не могла в это поверить.

- Здесь.

Не меняя выражения лица, она потянулась, обняла его за шею обеими руками, коротко поцеловала в губы и снова опустила руки.

- Как хорошо,- сказала она.- Я очень боялась.

- Я тоже,- сказал Сабуров.

Галышев молча наблюдал за этой сценой.

- Сейчас пойдем,- еще раз сказала ему Аня и подвинулась к Сабурову.

- Ты что, насовсем здесь? - Теперь, после поцелуя, она, словно оправившись от болезни, во время которой у нее отшибло память, стала ему говорить опять "ты".

- Нет,- сказал Сабуров.- Как только соединимся, вернусь к себе.

- Проводи меня немного по окопу. Там меня санитары ждут.

- Сейчас я приду, товарищ лейтенант,- сказал Сабуров Галышеву и пошел вслед за Аней.

За поворотом, там, где Галышеву уже не было их видно, Аня взяла Сабурова за ремень и спросила:

- Ты ничего не говорил?

- Что не говорил?

- Чтобы вместе. Я очень хочу, чтобы вместе. Я тебе не говорила, но очень хочу...

- Пока не говорил.