Дни, полные любви и смерти. Лучшее

Потому этот шелни пустил корни, покрылся корой и очень старался быть деревом. Он стойко переносил тяготы древесной жизни. Его обгрызали козы и гобнии, лизали шершавыми языками коровы и кромии, по нему ползали слизняки, на него гадили твари без названия. А некоторую часть его отпилили на дрова.

Зато он чувствовал музыку: она овладевала им, распространяясь от пальцев ног вверх до кончиков волос, и он понимал, что именно этой музыки ему раньше не хватало. Эту музыку – а ее исполняют на кувшинофлейтах и зубьях поющих вилок – вы слышите прямо сейчас.

А потом птичка объяснила ему, что он никакое не дерево, но перестать расти как дерево было уже поздно. «В норе под корнями поселились твои братья, сестры и родственники, – сказала птичка. – И где им жить, если ты перестанешь быть деревом?»

Так и стоит это дерево – прямо здесь, над нашим убежищем. Оно – наш брат, который потерялся и забыл, что он шелни.

Именно так об этом рассказывают.

На второй день я заметил, что Холли еще сильнее напоминает шелни. Она становилась похожей на любых созданий, которых мы изучали. Холли считала, что шелни наделены разумом, и я отчасти с ней соглашался. А вот соответствующий параграф в Базовом руководстве утверждал обратное:

«…стремление наделять шелни разумом возникает, по-видимому, из-за их отдаленного сходства с человеком. Тем не менее они медленнее грызунов проходят лабиринт. Не так искусно манипулируют задвижками и защелками, как земные еноты или астероидные рохоны. Они уступают обезьянам в умении обращаться с инструментами и склонности к имитированию. Способность находить пищу и выживать в сложных условиях у них гораздо хуже, чем у свиньи или харзла. По умению передавать и использовать опыт предков – а это необходимое качество для развития интеллекта – они примерно на одном уровне с черепахами. Их „речь“ лишена внешнего правдоподобия говорящих птиц, а их „музыка“ примитивнее звуков, издаваемых насекомыми. Из них получаются плохие сторожевые собаки и никуда не годные пугала. Словом, общественное движение против шелнифагии, при всей своей возможной искренности, основано на ошибочных предпосылках. И напоследок приведем слова космонавта одной из ранних экспедиций, который однажды вопросил: „Ну а на что еще они годны?“»

Что ж, трудно не признать: шелни не так умны, как крысы, свиньи или харзлы. И все же я испытываю к шелни – естественно, не без влияния Холли – несравненно большую симпатию, нежели к крысам, свиньям, енотам, воронам и им подобным. Однако нет в мире существа более беспомощного, чем шелни.

Как они вообще сходятся?

У шелни много разных песен, но ни одной романтической – в нашем понимании, разумеется. По сути, они так и остаются детьми до самой смерти. Их сексуальные отношения, похоже, характеризуются или полным незнанием, или крайней застенчивостью.

– Винсент, я не понимаю, как они размножаются, – сказала Холли на второй день (то есть вчера). – Они живут, значит должны рождаться. Но как эти робкие легкомысленные трехлетки создают пары и производят потомство? Ни из их легенд, ни по манере их поведения этого не понять… В легендах у них дети всегда найденыши. Новорожденных находят под голубикой (так я перевела слово, которое, возможно, обозначает сорт винограда) или – попеременно, в другие циклы – под кустами рябины или на огуречной грядке. С позиций здравого смысла можно предположить, что они – плацентарные живородящие. Но стоит ли апеллировать к здравому смыслу, когда изучаешь гоблинов?.. Бытует легенда, что по ночам они выскакивают из земли, как грибы. Якобы женщина-шелни, которая хочет ребенка, должна купить у скоки грибковый корешок и посадить в землю. И на следующее утро у нее будет ребенок.

Вчера утром Холли выглядела подавленной. Оказывается, она увидела рекламку нашего спонсора – производителя готовых завтраков «Поющая свинка» – и сильно расстроилась.