Дни тревог

А началось все так. Однажды сидел он на уроке. Это было еще в третьем классе. Сейчас-то уже четвертый позади. Сидел, смотрел в окно. И вдруг, словно впервые, услышал сквозь стекла веселый звонок трамвая. Он-то ждал звонка на перемену, а услышал звонок трамвая. И Санька, забыв про все на свете, засмотрелся, как вдали, на фоне соснового бора, бегают туда-сюда разноцветные звонкоголосые трамваи, будто расшалившиеся и, главное, свободные от всяких ненавистных «Режимов дня» ребятишки. Дождавшись конца урока, он с непонятным самому себе волнением выскочил на улицу. «Эх, сесть бы сейчас в трамвай да покатить по всему городу!» — подумал так и сразу увидел сердитые глаза отца, хмурое его, вечно недовольное лицо. И голос даже услышал: «Что ты сейчас должен делать?» — указывал отец на мальчишку, нарисованного в «Режиме дня». Тот, конечно, уже успел пообедать, принести воды на коромыслице и сидел, умненький и сосредоточенный, за книгой.

Саньке стало так тоскливо… Все внутри него как-то сжалось. Он ссутулился и поплелся домой. Но, пройдя немного, остановился и снова засмотрелся на снующие вдали разноцветные трамваи. «А вот возьму и не пойду домой!» — сказал вдруг Санька и сразу будто освободился от чего-то такого, что вечным гнетом висело над ним. Он нашарил в кармане гривенничек — каждый день выдавали ему дома на пирожок и на чай. Но из-за того, что он сегодня заторопился на улицу, он не успел перекусить после уроков и теперь обрадовался, что не проел этот десятчик. И уже без всяких сомнений побежал на кольцевую остановку трамвая.

До сих пор не может Санька вспоминать без волнения ту первую свою самовольную поездку. Ни кино, ни купание в пруду, ни вылазки в лес не приносят ему такой радости, как покачивание трамвайного вагона мимо многоэтажных кварталов или доживающих свой век старинных домишек на бывших окраинах города. Проедешь эти домишки, и опять высокие многоэтажные дома начинаются. И Саньке кажется всякий раз — это он въезжает в новый город.

Мать с отцом долго не знали о его путешествиях. Но однажды…

Тот день был для Саньки особенно счастливым. Обычно он устраивался в трамвае где-нибудь в конце вагона, а тут оказался впереди. И ему пришлось все время передавать монетки на талоны. И всякий раз люди говорили ему: «Спасибо, мальчик! Спасибо, мальчик!» Саньке так приятно было это слышать, что он уже сам, не дожидаясь, когда попросят, говорил: «Вам талоны? Давайте я куплю!» И в ответ слышал: «Вот какой молодец!»

Никто никогда не говорил Саньке «молодец!». Учителя вечно вздыхали: «Ох, Степанов, Степанов…» Мать всегда оглядывалась на отца: что надо сказать, чтоб не вызвать его недовольства. А отец… Отец только и твердил всю жизнь, сколько Санька себя помнит: «Ну и пень с глазами! Ну в кого ты такой уродился? Ты хоть пойми: без режима тебе дня прожить нельзя — ни на что не способный. Только усидчивостью и добьешься, может, чего, раз ума не хватает. Ну и пенек с глазами! Вот я за один год в школе рабочей молодежи два класса прошел, шестой и седьмой, а ты…»

А в тот день, в вагоне, Саньку все хвалили, говорили ему «молодец!», и он старался изо всех сил.

До самого вечера ездил Санька в том трамвае и все покупал людям талоны. Водитель трамвая, пожилая, но с веселыми глазами женщина, давно, видно, заприметила его. И на одной остановке вышла из вагона, а вернулась с милиционером.

— Разберитесь-ка тут с одним гражданином, — сказала она, подводя милиционера к Саньке. — Уж с месяц катает со мной по городу. Как на службу приходит, садится в вагон и поехал! А дома, поди, потеряли! — И она улыбнулась Саньке и помахала на прощание рукой: мол, уж не взыщи — такая у нас, у взрослых, обязанность: присматривать за вами, несмышленышами.

Санька, увидев перед собой милиционера, не успел испугаться: милиционер сразу ему понравился. Во-первых, Саньке понравилось, что он встал перед ним, как перед большим, и взял рукой под козырек. А во-вторых, милиционер был молодой и походил на главного героя из фильма «Хозяин тайги». Недавно по телевизору видел. Так и казалось, что он сейчас как запоет на всю улицу: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня…» И Санька засмеялся.

— Чему же ты рад, путешественник? — спросил, тоже улыбаясь ему, милиционер и все посматривал на поток машин, бегущих мимо.

— Да вы… да вы, — смеялся Санька, — на артиста одного похожи, вот! Из кина! Он там тоже милиционером выступает!

— Во-она! А я думаю, что это на меня все так посматривают! — засмеялся милиционер и поднял перед одной машиной руку. Машина остановилась, и Санька услышал:

— Слушай, друг, подбрось нас с мальцом до Сортировки, пожалуйста!

В машине было тепло, играла музыка. Водитель сначала недовольно косился на милиционера, но вдруг тоже заулыбался и спросил:

— Где-то я вас видел, товарищ младший лейтенант. Такое лицо знакомое! Разве подвозил когда?

— Может быть, — ответил милиционер и весело подмигнул Саньке: мол, знаем, где ты нас видел, да не скажем!

— Задержал пацаненка или сынок? — полюбопытствовал опять водитель.