Дни тревог

День уже разгулялся, прогретый солнцем воздух был свеж и сух. Сергей с удовольствием вытягивал навстречу ему лицо. Плотников угрюмо глядел на дорогу, стлавшуюся под колеса.

Сначала они увидели на фоне деревьев бежевую машину. «Запорожец», завалясь на нос, стоял за кюветом, неестественно выпятив в разные стороны передние колеса. Рядом на пне сидел человек, горестно обхватив руками голову. Возле него быстрыми шажками прохаживалась девочка лет тринадцати и что-то возбужденно говорила. Это было видно по ее отчаянной жестикуляции. Заслышав треск мотоцикла, мужчина отнял от лица руки, девочка повернула голову и умолкла.

Плотников выключил зажигание, соскочил с седла и не спеша подошел к ним.

— Старший инспектор дорожно-патрульной службы Плотников, — козырнул Павел Антонович. — Как получилось-то?

У водителя «Запорожца» скривились губы. Был он уже немолод, сутуловат.

— Сам не знаю. Шел под восемьдесят, перед поворотом тормознул, и вот — вынесло с дороги… Миг какой-то, я ничего и сообразить не успел, удар только почувствовал.

— Понятно, — сказал Плотников. — Давно ездите?

— Первый год, — вздохнул мужчина. — Машину-то недавно купили.

— Так-так, — протянул Плотников, ближе подходя к «Запорожцу», и спросил вдруг: — Дочка с вами, что ли?

— Дочка. В город ехали. За покупками, — совсем тяжело вздохнул водитель.

Плотников присел на корточки, оглядел подвеску, ощупал ее пальцами.

— Ну, конечно, придется менять, — резюмировал он, поднявшись, — а вообще легко отделались. Запросто могли и на крышу встать. Так что, дорогой товарищ, убиваться не следует. Можно сказать, в рубашке родились…

— Да чего там!.. Чуть дочку не угробил…

— А вот об этом вы правильно сейчас сказали, — жестко заметил Плотников, потому что вообще не любил такие запоздалые эмоции. — Только об этом раньше надо было думать. Зачем перед поворотом на акселератор жать? Знак «Поворот дороги» ведь видели? Для чего он там поставлен?!

Водитель виновато промолчал, глядя на дочь, а девочка с осторожным любопытством стояла уже около милицейского мотоцикла.

— Дайте, пожалуйста, ваше удостоверение, — сказал Плотников. Он занес в карточку данные водителя и оформил протокол. — Сейчас мне надо вас как-то отсюда эвакуировать вместе с машиной. Кран придется вызывать.

Плотников подозвал к себе Сергея и негромко бросил:

— Ты пока малость успокой потерпевшего, а я поеду технику пригоню. До меня никуда не отлучайся.

«Урал» взревел, и скоро Плотников скрылся за поворотом. Сергей стоял в нерешительности: честно говоря, он не знал, что надо делать. Потоптался на месте и предложил пачку «Интера»:

— Может, закурите, товарищ?

Водитель сигарету взял и долго, неумело прикуривал от спички.

— Папочка, — подойдя, произнесла девочка, искоса глянув на Сергея, — давай поедим. Нам мама пирожков на дорогу положила.

Отец послушно достал из кабины сверток и расстелил его на пеньке. Девочка взяла пирожок и стала аккуратно жевать.

Сергей постоял немного подле них и пошел замерять тормозной путь. Рулетки с собой не было, и он начал вымерять черную полоску, перечеркнувшую шоссе, шагами.

— Дяденька, — вдруг услышал он за спиной голос девочки, — покушайте, пожалуйста. Очень вкусные.

Сергей обернулся, смущенно поблагодарил, но девочка глядела на него так искренне и просяще, что он взял пирожок из протянутой руки. Взять-то взял, но откусить не решился: неудобно как-то — все же он при исполнении служебных обязанностей. Так и держал до возвращения Плотникова.

— Ну, здесь все, — подытожил Плотников, когда ЗИЛ увез потерпевшего с дочкой в кабине, а беспомощный «Запорожец», поднятый автокраном, — в кузове. — Проедемся по трассе, посмотрим, что делается. Начало, будь оно неладно, положено.

Сергей вздохнул и забрался в коляску. На душе было пасмурно. Плотников, видимо, понял его состояние.

— Не дрейфь, Сережа. Привыкнешь. Эта аварийка, можно сказать, мелочь. Цветочки. Бывает куда хуже. Так, что дальше некуда…

Они медленно ехали по шоссе. День уже кончался, закат слабо высвечивал верхушки сосен. Пахло вечерней свежестью.

— Сейчас в отдел позвоним да по стакану чая выпьем. Продрог я что-то малость, — сказал Плотников, остановившись у поста.

Пока старший лейтенант докладывал по телефону обстановку, Сергей разглядывал его. Среднего роста, сухощавый, с задубленным на ветрах лицом. Большой прямой нос, густые нависшие брови придавали лицу несколько угрюмое выражение. Глаза не выцветшие, живые, но какие-то печальные, что ли.

Плотников опустил на рычаг трубку и посмотрел на Савина.

— Ты чего на меня засмотрелся? Чайник бы лучше включил. Я колбаски в автобазе купил. Дадим желудкам дотацию.

Он снял фуражку, разгладил проступившую на лбу красную полоску и принялся перочинным ножом мелко отсекать колбасные полукружья.

— Павел Антоныч, а вы где воевали? — неожиданно спросил Сергей.

— Да разве я воевал?! — вяло отмахнулся Плотников. — Из автомата всего два раза пальнул, да и то больше от испуга. Это когда немцы за мной на мотоциклах увязались. Да шалишь, Плотникова не догонишь!

— А все-таки? — не отставал Сергей. — Ордена за так не давали.