Дни Творения (СИ)

-О, да... - Альв наморщил лоб. - Это плохо, что я так говорю. Пожалуйста, напоминай мне об этом, когда заметишь!

-Ладно. - Мальчик взглянул на Альва и тихо засмеялся. - Вот чудно! И даже не знаю, чему я радуюсь!

- 9 -

"Найди зеркало и нарисуй себе лицо"

- (ЗМ)

Она пристрастилась смотреть эти фильмы. Случалось, они были неинтересны, и тогда она занималась чем-то ещё - например, "отключала" слух и выстраивала происходящее на экране по-своему, выдумывая для картинки иное наполнение. Иногда ей удавалось пойти ещё дальше - подменить какого-нибудь скучного героя на кого-то более завораживающего. Он был там, за маской, и делал нечто, совершенно не предусмотренное сценарием, внешность актёра в таком случае была лишь иллюзией, наваждением, так же, как и мотивы действующих лиц.

Они никогда не слышала о чём-либо подобном. Она знала, что можно самой сочинять истории, но делать это ей почему-то совершенно не хотелось - вне ткани той магии, что окутывала киносеансы. Возможно, причина была в зрителях, потому что, меняя уже созданное, она занималась чем-то намного более странным и сложным, чем простое сочинение истории - она впитывала, похищала у окружавших её зрителей энергию, которую те излучали, перерабатывая происходящее на экране в образы своих сознаний. Затем она подменяла реальность на другую, помещая её в виде особой, незримой и почти неощущаемой подкладки мироздания. Зрители лишь границами своих восприятий чувствовали, что происходит нечто непостижимое, что действо на экране в этот раз совершенно не похоже на обычное, что история, которую им рассказывают, часто даже хорошо им знакомая - в этот раз имеет какую-то иную подоплёку, скрытое содержание, мотивы, неизвестные ни им, ни актёрам, ни автору картины. Где-то в промежутке между обычным и непостижимым существовала эта ткань, как тончайшая паутинка или пластинка слюды. В мире, если брать факты, ничего не менялось - и вместе с тем, всё становилось другим.

...Впрочем, это была даже не её идея. Она попыталась вспомнить, что натолкнуло. Кажется, это был фильм с перепутанными близнецами. Скорее всего, что-то вроде "Двенадцатой ночи". Людей увлекала эта игра - принимать одного человека за другого, особенно это было пикантно, если он другого пола. Потому что... потому что это самый лёгкий способ увидеть нечто совершенно недоступное в обычном состоянии.

Но дальше этого они почему-то не шли. Или очень редко шли. Между тем, это было неправильно, потому что на самом-то деле они всё равно носили маски, практически всегда. Но те маски были вынужденными и неосознаваемыми. Они надевались с очень простой целью - минимизировать расход энергии. Но чем сильнее ты пытаешься минимизировать свои затраты, подумала она, тем глубже ты опускаешься на своих энергетических уровнях. И это ужасно, потому что сам по себе ты никогда не преодолеешь потенциальный барьер. Тебе нужна огромная энергия, которую ещё нужно суметь потрать правильно. Обычно же те, кто опустился вниз, уже не умеют тратить энергию правильно.

На самом деле, думала она, правильный выбор - это такой будто бы маленький толчок, когда весь мир, всё сразу сбивается со своих привычных ячеек, всё начинает двигаться в каком-то странном рассинхроне, небольшом, незаметном, и тогда уже от каждого участника не требуется особенных умений или усилий - состояние среды заставит мир изучать равномерное, уверенное сияние.

...Она жила... где она жила всё это время? Она не помнила и не осознавала, пока случай не заставил её это определить.

Это был мальчик. Первый раз она поняла, что ей интересен человек в зрительном зале. Ей показалось, будто он смотрел фильм похоже. Но ей не удалось выяснить, что именно заставило так думать. Они смотрели детский фильм, и он сидел справа, через двух человек, каких-то малышей лет восьми-девяти. Когда по экрану разливался свет, он озарял его лицо, и кто-то из её соседей-малышей воскликнул, тем привлёк её внимание, и она повернулась тогда и увидела его лицо. Она было... ей показалось, что именно такое лицо должно быть у неё самой. И дальше она уже почти не замечала того, что происходит на экране - она вычисляла. И наконец поняла, чем это было. Это была особенная увлечённость зрелищем, при которой ты как бы отстраняешься не только от самого зрелища, но и от себя самого, своих переживаний, и смотришь сразу два действа - само кино и то, как ты живёшь в этой киноистории. Ты становишься кем-то третьим. Ты наблюдаешь не только за миром, но и за самим собой, наблюдающим этот мир.