ДНИЩЕ: Отрывая лица

Да, я лишил жизни убийцу моей жены. Это произошло ещё до того, как я увидел её на полу ванной комнаты, потому что мне нужно было спасти дочь. Не представляю, что бы я сделал, если бы мог убить его ещё раз. Я был шокирован от того, что сделал, что я — убийца. Но это не заполняло образовавшейся пропасти внутри меня. Это было опустошение.

— Хватит!!! — Закричал я, пытаясь остановить воспоминание, застрявшее в моей голове.

Я был согласен на что угодно, чтобы всё прекратилось. Чтобы лазер пробил мой мозг и исполосовал моё тело, уничтожило бы меня до конца. Ведь от меня и так уже ничего не осталось.

— Да, кажись, успокоилось, — тихо сказал Клиф.

Я осознал, что валялся на полу с зажмуренными глазами уже довольно долгое время, и всё ещё дышал. Это было странно. Немного выждав, мне всё же захотелось узнать, почему, и поэтому выглянул поверх столешницы.

Кубик лежал в фарше из внутренностей, крови и плоти. Не стрелял.

— Вот же ж срань, — выругался я, осторожно приподнимаясь.

Немного выждав, я всё же рискнул приблизиться. Нога угодила в вязкую лужу, которая практически заполняла помещение, и раздался едва заметный шлепок. Я замер в оцепенении, но, поняв, что артефакт был неактивен, выпрямился и подошёл к нему. Осторожно взял и поднёс к лицу. Если эта хрень хотела меня убить, лучшего шанса и не представилось бы. Мне захотелось решить этот вопрос прямо сейчас. Он меня либо убьёт, либо нет. Всё просто.

— Клиф, — обратился я, — медленно выходи.

— Слушаюсь, — сказал он и пополз к выходу, загребая ладонями чьи-то кишки и волосы.

Когда он оказался за дверью, я услышал его пришибленный голос.

— Хранитель спас меня! — Полушёпотом ликовал он, — Хранитель. Настоящий Хранитель! Он спас меня!

Несмотря на то, что стена помещения была сделана из прозрачных материалов, увидеть сквозь потёки крови что происходило снаружи я не мог. В некоторых местах стена была разрезана ровными штрихами, словно безумный художник ваял эту картину ножом наотмашь.

Я стоял посреди красной от крови переговорной среди останков тел. От туловищ мало что осталось. Мне многое доводилось видеть, но смотреть долго на эту кашу я всё же не мог. Это было мерзко. В воздухе висел железный запах. Да и сам я был полностью покрыт частями людей, с которыми разговаривал совсем недавно. От этого, прямо сказать, было не по себе!

Какая же всё это хрень! Артефакты, тоже мне. И вот такое дерьмо летело из Воронки не останавливаясь. Точно, как в помойку. Но вот вопрос — откуда? Этим вопросом задавались многие искатели приключений. Ох, лучше бы они сразу стреляли себе по коленям, нежели идти искать отходы пришельцев. Хотя, для многих это был вопрос выживания. Ведь найти можно было не только то, что тебя убьёт, но и то, что может спасти, наподобие того же ножа, который буквально выдернул меня из сладких объятий смерти. Как знать, быть может где-то лежал вечный Дэд-Мак, который восполнялся после каждого укуса. Да, я допускал, что можно найти даже и такие штуки. Но почему?

Обычно я не забивал себе этим голову — было некогда. А вот сейчас, после нашего непродолжительного совещания, весь в дерьме и чьих-то мозгах, мне следовало тщательно обдумать произошедшее. Ведь, насколько мне стало известно, у этой группировки должен был находится целый склад артефактов, которые они либо выкупили — за спасение жизни, конечно, и плату, вероятнее всего, не произвели — либо нашли сами. Для этого у Хранителя было много ресурсов, в том числе и людских.

Вербовка была обычным и простым делом и, как правило, сопровождалась жестоким кровопролитием. Не удивительно, что спустя всего лишь несколько месяцев затюканные и забитые задроты превращались в отбитых берсерков, которые устраивали такой беспредел, какого не знала история и весь антропогенез вместе взятые. Наверное, стоило их жалеть, что так происходило. Мне сложно было врубиться, каково это — увидеть, как убивают родителей, а затем забирают в казармы, где от людей не оставалось ничего человеческого, поэтому судить не брался.

И теперь во главе этой группировки стоял я. Практически один.

Что прикажете с этим делать? Ах да, приказы теперь отдаю я. И что, мне всех созвать и сказать, что настало время быть добрыми и давайте жить дружно и счастливо? Есть риск, что сожрут. Буквально. Эту долгосрочную стратегию следовало продумать, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Слишком резкие реформы не могут быть восприняты на ура, всегда будет стадия отрицания. И для начала мне следовало справиться со своим отрицанием. И принять, что я — Хранитель.

Причём самый настоящий. Именно так я себе и рисовал в воображении образ Хранителя — кровожадная скотина, дикарь, обмотанный роскошью и кишками, вооружённый совершенно кошмарными артефактами. Вот кем я стал — тем, кого презирал издалека. Но я хорошо справлялся с ненавистью к себе. Её у меня было вдоволь. Хватит на всех!

— Ку-ку! — Громко сказал я в пустоту кровавой комнаты.

Я ёбнулся. И осознавал это совершенно чётко.

Странно, но мне никто не ответил. Пока что.