До конца жизни

— А я и не знал. — Дядя Шура забивает в сапог гвоздики, курит, наконец снимает с головы пилотку и отдает Петьке: — Не потеряй, Петрович.

— Нет, — отвечает Петька и бежит домой.

Но дома никого не оказалось. На двери висел замок. Петька стал заглядывать в окна. Ничего не видно. В стеклах отражается только небо да верба, которая растет на другой стороне улицы. Петька посмотрел в сарае, сбегал на огород — отца нигде не было. Тогда он сел на лавочку и стал думать.

Мимо хаты проехал на телеге бригадир. Петька поздоровался. Бригадир ответил. И тут Петьке пришло в голову, что от станции отец может приехать и на телеге. Петька сам ездил на телеге, запряженной старым волом Савостеем, подгонял его лозиной. Савостей слушался, шагал по дороге и ни разу не нагнулся, чтоб ухватить языком муражок.

Теперь Петька знал точно. Отец едет от станции на телеге, потому и задерживается. А может, он заехал к тете Анюте и расспрашивает у нее о Петьке. Домой отец приедет вечером, когда вернутся с работы Маруся и дед Иван. Хитрый у Петьки отец. Только они сядут ужинать, а он в хату:

— Здравствуйте!

Что тут начнется! Придет тетя Анюта, Колина мать, приедет на тележке дядя Шура. Дед Иван достанет гармошку, которая лежит у них в сундуке. Маруся тоже развеселится. А Петька расскажет отцу, как он ждал его все это время и как строил аэродром.

Но отца не было и у тети Анюты. Она шила на швейной машинке и даже не заметила, как Петька вошел в хату. Он не стал ей ничего говорить, а только посмотрел, как она крутит рукой маленькое колесо, и выбежал из хаты. Плакать Петьке не хотелось. Ведь он знал, что отец все равно сегодня приедет. Может, у него просто сломалась по дороге телега. Сейчас Петька пойдет и встретит его.

Куда надо идти, Петька не знал. Но он не растерялся, пошел прямо по улице. Со всеми здоровался, глядел в стеклышко. Вскоре хаты кончились, началось поле. Петька увидел вдалеке дорогу. Осторожно ступая босыми ногами по стерне, он добрался до нее. В последний раз оглянулся на село и пошел дальше.

Уже начало темнеть. Кусались комары. Здоровенный жук-бомбовоз ударился Петьке в лоб и упал на землю. Где-то далеко на станции закричал паровоз:

— Ту-у-у…

Петька зашагал веселей. Чтоб не было страшно, он перестал оглядываться по сторонам. Смотрел на дорогу и все шагал и шагал.

Колодец

Старый, служивший займищанцам с незапамятных времен колодец неожиданно начал пересыхать. Еще недавно вода в нем считалась лучшей в округе, ее приходили брать на чай из соседнего хутора, из лесничества и даже из железнодорожного разъезда. Все деревенские девчата мыли этой водой волосы, и они становились от нее атласно-мягкими, рассыпчатыми и невесомыми. В прежние времена, когда в Займище еще была церковь, на крещенье святили воду только возле этого колодца. Черпали ее тогда, считай, целый день, а все равно вычерпать до дна так и не могли…

Лишь однажды, лет пятьдесят тому назад, вода в колодце немного помутнела. Но тогда, говорят, лето было слишком дождливым, и даже в речке Снови вода из прозрачно-голубой превратилась в какую-то серую, песчаную. Мужики колодец почистили — и, бог миловал, ничего с ним больше не случилось.

Все двадцать дворов, бравшие в колодце воду, законно гордились им и, помня о том давнем случае, старались всегда содержать в чистоте и порядке: вовремя чистили, ремонтировали сруб, меняли на журавле ведро.

И вот на тебе, не уберегли.

Воскресным днем, отложив все дела, мужики собрались чистить колодец. Вначале вытаскали остатки воды, вычерпали ил, потом связали несколько лестниц, и Иван Смоляк, обувшись, в высокие охотничьи сапоги, с лопатою и топором в руках полез в глубь колодца. Возился он там часа полтора, подчищал дно, обирал со сруба позеленевший мох, наконец прокричал мужикам, что ничего страшного не случилось, просто немного подгнил мостик и его надо бы заменить. Мужики наверху посовещались и решили, что вместо деревянного мостика лучше всего будет устлать колодезное дно гравием. Вода от этого станет еще чище и светлей.

Тут же на железнодорожный разъезд были посланы на велосипедах мальчишки. Вернулись они минут через двадцать с полными корзинами отборного колотого гравия. Иван Смоляк ровным слоем выложил им дно колодца, подождал, пока вода пробьется сквозь камни, и радостный полез наверх.

Мужики потихоньку начали расходиться, велев женщинам пока что воды в колодце не брать, чтоб она успела как следует отстояться. Но сами же они первыми и нарушили этот запрет, вернулись назад к колодцу, не выдержали и зачерпнули полведра воды на пробу, Была она такой же светлой, незамутненной, как и прежде. Мужики отпили по глотку-второму, покурили, сидя на траве возле колодца, потом отпили еще по глотку и пошли по домам успокоенные и довольные своей работой. Всем, кто интересовался водою, они отвечали с достоинством и даже немного с улыбкой:

— А что с нею случится?! Святая вода!