До Новембер (ЛП)

маме. И, может, ты нравишься моему

отцу, но он точно тебе не доверяет.

Он сказал, что ты — игрок. И после

всего представления, которое мне

довелось увидеть сегодня, я склонна

согласиться с ним.

— Я не святой, но честен с

каждой женщиной, которая попала

ко мне в постель. Они знают, на что

идут.

Хоть

мой

желудок

и

завязывается узлом от мысли о нем с

другой женщиной, у меня нет прав

осуждать его.

— Ты прав. Прости, — шепчу я.

Я слышу, как он выдыхает, и

клянусь, всё его тело расслабляется.

— Ну, так расскажи мне о своей

матери.

— Мы не будем говорить о моей

матери.

— Почему?

— Потому что разговоры о моей

матери ни к чему хорошему меня не

приводят, несмотря на то, что она за

тысячу миль отсюда.

— Ну, а моя мама замечательная.

Она работает на меня и моих

братьев, занимаясь счетами в нашей

строительной компании. Она печёт

нам печенье, по крайне мере, раз в

неделю и всегда следит за тем, чтобы

мы успели пообедать.

Я

начинаю

хихикать,

представляя его и его братьев,

которые

выглядят

как

могущественные дубы, получающих

от мамы печенье и напоминание о

том, что нужно пообедать.

— Похоже, она очень милая

женщина, — говорю я, улыбаясь,

потому что это действительно мило.

Надеюсь, однажды я смогу стать

такой же матерью для своих детей,

— А чем занимается твой отец? —

спрашиваю прямо я.

— Папа работает шерифом. Всю

свою

жизнь

проработал

полицейским. Мама не работала,

пока мы все не закончили школу.

— Ты действительно везунчик.

Моя мама редко была рядом со мной,

— произношу я, откидываясь головой

на спинку сиденья и закрывая глаза.

Я чувствую печаль в своих

собственных словах. Он протягивает

руку и сжимает моё колено. Я

терпеть не могу, когда меня жалеют,

особенно, если это делает он, так что

меняю тему разговора.

— Значит, твои братья работают

вместе с тобой? А ты работаешь на

моего отца? — спрашиваю я, не

понимая.

— Мы все работаем вместе. Я

начал свой бизнес, когда выпустился

из корпуса морской пехоты. Затем,

когда они все получили высшее

образование, то каждый купил часть

акций компании. Я не работаю на

твоего отца. Мой двоюродный брат

владеет

компанией,

который

предоставляет

охранников

и

телохранителей такому бизнесу, как у

твоего папы. Твой отец иногда

вызывает меня и просит проверить

его парней.

—

Замечательно,

что

ты

работаешь со своими братьями, —

произношу я, рассуждая о том, как

хорошо, что он не работает в стрип-

клубе. Не представляю свидание с

парнем, который работает в этой

сфере.

«Не то чтобы у нас сейчас

свидание», — напоминаю я себе.

— И твоя семья кажется просто

отличной. По крайне мере, бабушка и

братья — точно.

— Мы очень близки. Нелегко,

конечно, работать вместе, но мы

всегда помним, что являемся семьей.

А у тебя есть братья или сёстры?

— Нет. Амбиции моей мамы

превыше желания иметь семью, —

говорю я, когда мы подъезжаем к

моему дому.

В

доме

полная

темнота.

Единственный свет исходит от фар

джипа Ашера.

— Что за чёрт? — бормочу я,

нервничая по поводу входа в дом.

Не потому что Ашер со мной, и

мы одни. Это больше похоже на

чувство страха, например, когда у

меня бывает плохой сон, и страх

остаётся некоторое время после

пробуждения.

— Почему Майк не включил для

тебя свет? — спрашивает Ашер, глядя

на меня.

— Эм... Не знаю. Я всегда

прихожу домой раньше, чем он

уходит. Может, он просто забыл, —

говорю я, начиная выбираться из

джипа.

Я останавливаюсь, когда он

открывает бардачок и достаёт оттуда

пистолет.

—

Что

ты

делаешь?

—

спрашиваю я испуганно.

— Для безопасности.

Это всё, что он говорит, прежде

чем открыть свою дверь. Я следую за

ним. Я не успеваю дойти до капота

машины, как он возникает рядом и

хватает меня за руку. Тепло его

прикосновения

успокаивает

и,

клянусь, я чувствую, как его большой

палец потирает мою руку. Мы

начинаем вместе идти к крыльцу.

— А есть другой вход в дом? —

задаёт он вопрос, оборачиваясь ко

мне.

— Моя комната на цокольном

этаже, и там есть свой вход, —

отвечаю я, оглядываясь.

—Держись

рядом,

—

тихо

произносит он.

Я держусь за рубашку на его

спине, придвигаясь так близко, что и

кусочек бумаги не протиснуть между

нами. Я едва могу что-то различить в

темноте. Единственный источник

света

—

это

луна,

которая

выглядывает из облаков. Когда мы

обходим дом, моё сердце начинает

биться

сильнее.

Дыхание

прерывается, когда я начинаю думать

о том, что случилось в последний

раз, когда я зашла в тёмный дом.

Той ночью на меня напали. Я

шла домой от метро. Когда я перешла

улицу возле моего дома, какой-то

парень схватил меня, закрыл рот и

потащил в сторону баков с мусором.

Вот тогда он и начал бить меня. Я

боролась с ним настолько, насколько

могла,

и

почувствовала

головокружение, когда он схватил

меня за голову. Я знала, что он

собирается ударить мою голову об

асфальт, так что я закрыла глаза и

начала молиться. Затем он отступил,

потом что на него набросился Бист.

Ашер, должно быть, заметил,