До самого рая

Около половины собравшихся последовали ее совету, но остальные, в том числе мы с дедушкой, ушли. Всю дорогу дедушка смотрел в землю. Когда мы вернулись домой, он пошел в спальню и лег лицом к стене – он всегда так делал, если хотел побыть один, – а я осталась в другой комнате слушать радио.

В течение нескольких недель мы с дедушкой снова и снова возвращались на Площадь, но рассказчик, тот, что был известным писателем, так больше и не появился. Удивительнее всего было то, как сильно это расстраивало дедушку; после каждой такой прогулки на Площадь он шел обратно медленнее, чем обычно.

Наконец, когда прошел месяц, а мы так и не увидели того рассказчика, я спросила дедушку: как он считает, что с ним случилось? Дедушка долго смотрел на меня и молчал.

– Его реабилитировали, – сказал он наконец. – Но иногда реабилитация носит временный характер.

Я не совсем поняла, о чем он, но почему-то знала, что больше вопросов задавать не стоит. Вскоре после этого рассказчики совсем исчезли, а когда лет восемь назад они наконец появились снова, дедушка больше не хотел идти на Площадь, а я не хотела идти без дедушки. Потом дедушка умер, и я заставила себя опять ходить туда – правда, всего несколько раз в год. Но даже через столько лет я по-прежнему гадала, что случилось с мужчиной, который собирался в Калифорнию. Уехал ли он в конце концов? Встретился ли он со своей любовью? Действительно ли его предали? Или мы все ошибались, а они воссоединились и были счастливы? Может, они до сих пор вместе в Калифорнии и по-прежнему счастливы. Я понимала, что это глупо, потому что они вымышленные персонажи, а не настоящие люди, но я часто думала о них. Я хотела знать, что с ними стало.

Ни один из рассказчиков, которых я слушала за годы, прошедшие со дня, когда мы с дедушкой встретили того старика, не был так же хорош, как он, но большинство оказались неплохими. И большинство их историй были повеселее. Например, один рассказывал о животных, которые делали глупости, разыгрывали друг друга и постоянно хулиганили, но в конце концов всегда извинялись, и все заканчивалось хорошо.

Сегодня этого рассказчика не было, но я узнала другого, который мне тоже нравился: он сочинял забавные истории о супружеской паре, с которой то и дело происходили разные неприятности. Как-то раз муж не мог вспомнить, чья сейчас очередь – его или жены – идти за продуктами, а поскольку на этот день приходилась годовщина их свадьбы, спрашивать у нее он не хотел, боялся, что она в нем разочаруется, и поэтому пошел в магазин сам и купил тофу. Но жена тоже не могла вспомнить, чья очередь – ее или мужа – идти в магазин, а поскольку на этот день приходилась годовщина их свадьбы, она не хотела спрашивать у него, и поэтому тоже пошла в магазин и купила тофу. В конце концов оба посмеялись над тем, как много тофу они купили, и приготовили из него всевозможные вкусные блюда. Конечно, история была неправдоподобная. Откуда они взяли такое количество белковых талонов? Как умудрились не поссориться, когда поняли, что потратили столько талонов впустую? Как можно забыть, чья очередь идти в магазин? Но для истории это все было не важно. Рассказчик изображал их голоса – мужской, высокий и тревожный, и женский, низкий и дрожащий, – и слушатели смеялись, но не потому, что история была правдоподобная, а потому, что герои выдумали проблему из того, что на самом деле никакой проблемой не было.

Я уселась в заднем ряду, и тут кто-то сел рядом со мной. Не слишком близко, но достаточно близко, чтобы я чувствовала его присутствие. Друг на друга мы не смотрели. Сегодняшняя история была о все той же супружеской паре, но теперь оба думали, что потеряли талон на молочные продукты. Она была не такая интересная, как история про тофу, но неплохая, и когда подошли сборщики, я положила в ведерко новый талон, чтобы остаться еще на полчаса.

Рассказчик объявил короткий перерыв, и некоторые слушатели достали принесенную из дома еду. Я пожалела, что не догадалась захватить с собой что-нибудь перекусить. И тут мой сосед вдруг заговорил.

– Хотите? – спросил он.

Повернувшись, я увидела, что он протягивает мне маленький бумажный пакет с грецкими орехами, скорлупа которых была заранее надколота, и покачала головой. Брать еду у незнакомцев было неблагоразумно – ни у кого не было столько еды, чтобы ни с того ни с сего предлагать ее чужим людям, и поэтому, если кто-то так поступал, это обычно вызывало подозрения.

– Нет, спасибо, – сказала я, подняла на него глаза и поняла, что это тот самый мужчина с длинными вьющимися волосами, которого я видела на остановке. Я так удивилась, что просто уставилась на него, но он, похоже, не обиделся и даже улыбнулся.

– Я видел вас раньше, – сказал он, но я продолжала молчать, и он склонил голову набок, по-прежнему улыбаясь. – По утрам, на остановке шаттла.

– А-а, – сказала я, как будто не сразу узнала его. – Да. Точно.