До шестого дня луны

Элбан долго колебался и не мог спать, но к утру всё-таки решился и отправился в селение, чтобы выяснить у Дуффа про кубок. Вышел он ещё затемно, шёл через рощи, чтобы не привлекать внимания, и к полудню уже добрался до места, остановился в лавке перевести дух и поесть. Но стоило ему выйти на улицу, как он увидел на тропе, ведущей к дому главы, четверых всадников, одним из которых был сам Дуфф.

Глава что-то крикнул, указывая на Элбана, остриём копья. Элбан замер, озираясь в поисках путей отхода, и пожалел, что от души набил желудок. Дуфф отдал приказ и всадники, развернув лошадей, поскакали в сторону Элбана. Тот ринулся в рощу, подобрав подол длинного платья.

Топот приближался, сопровождаемый выкриками и свистом. Едва забежав в рощу, Элбан споткнулся о корень и растянулся возле размытой дождём канавы, проехав по грязи на животе. Грязь брызнула в глаза и в рот. Он приподнял голову, протирая лицо. Всадники кружили возле него, смеялись, их лошади фыркали.

– Ты, жирная свинья, не приближайся к селению, что бы ты там не задумал, – сказал один из них, угрожая топором, после чего все трое ускакали назад.

Элбан и сам не помнил, как добрался до крепости. Ноги скорей и скорей уносили его прочь от всадников, Дуффа, ответов на вопросы. Вопросы, которые он так и не смог задать, а без ответов на них он не знал, как распутать этот клубок.

У самых ворот ему встретился Сид.

– Ну и вид у тебя, Элбан, будто ты полз на брюхе через всю рощу.

Элбан махнул рукой.

– Хуже. Я, кажется, сильно в себе ошибся.

– Так пойдём подлатаем израненную душу, – нараспев сказал виночерпий и обняв увлёк Элбана в погреб, где тут же наполнил ароматным вином деревянную кружку, – пей, полегчает.

Элбан выпил.

– Вот дела, да? – заговорил Сид, – был жрец и нет жреца, а мне ещё показалось странным, как он бродил вечером, будто выпил лишнего, что-то бурчал себе под нос.

– Когда это было? – спросил Элбан.

– Ещё до ужина. Я как раз наполнил его кувшин новым вином, что накануне привёз Джодхан для церемонии шестого дня.

– Ты пробовал его?

– Конечно, это моя работа, – ответил Сид, растягивая слова. Язык его уже плохо слушался. – А Гейрт, когда жрец умер, ещё велел мне при нём выпить из того кувшина. Я открыл пробку и вижу, что налит из него всего лишь кубок, а от одного кубка жрец ну не мог быть так пьян.

– И ты выпил?

– Конечно, выпил. В вине, что подаю жрецу, я не сомневаюсь.

Элбан покинул Сида уже ночью, шатаясь добрёл до комнаты и рухнул на тюфяк, но не спал, всё крутил в голове сказанные виночерпием слова. Что-то ускользало, и он пытался найти эту крупицу в луже грязи, которая будто облепила со всех сторон, к ней присоединился топот, но вскоре топот превратился в тихие шаги и шорох. Скрипнула дверь, шаги приблизились и в момент, когда Элбан с трудом открыл глаза, в свете факела, который он не подумал погасить перед сном, блеснул нож, и что-то ещё притянуло взор – символ на запястье человека, скрытого плащом. Элбан попытался увернуться, но боль в плече пригвоздила его к постели. Человек с ножом исчез за дверью, а Элбан так и не нашёл сил ни подняться, ни закричать.

Его обнаружили рано утром лежащим в крови. Бранн устроил его в лечебнице, но завтра наступал шестой день луны.

«Это был Дуфф», – размышлял Элбан, лёжа с перевязанным плечом на тесной высокой кровати.

– Эй, ты как? – прозвучал из темноты громовой голос.

Элбан вздрогнул, а увидев Дуффа, хотел закричать, но лишь хрипло простонал:

– Убийца.

– Ты чего, мальчик? Лихорадит? Не мои же это тебя так? Странный вы народ, ходите, вынюхиваете, как ты, подкупаете, как тот седой.

Во рту у Элбана пересохло, он не мог вымолвить ни слова, но знал, что другой возможности не будет. Сжав зубы от боли в плече, он дёрнулся, схватил Дуффа за руку и задрал рукав. На запястье ничего не было.

На шестой день луны все собрались в гроте. Поникший Вейлин сидел в углу, окруженный крепкими молодыми друидами, которых приставил к нему Гейрт. Элбан ощущал слабость и сильный озноб, множество глаз были направлены на него.

– Прошу простить, – Элбан встал, окинул взглядом собравшихся, – и позволить мне сказать пару слов об итогах моих размышлений, – он остановил взгляд на олламе и, получив одобрительный кивок, продолжил, – я осмелюсь заявить, что Вейлин, вопреки мнению большинства здесь сидящих, не убийца.

На лицах многих его друзей, учителей, старейшин возникло выражение, какое появляется у малыша, когда у него отбирают игрушку.

– Дело в том, что убийство произошло не во время лекции учителя Джодхана, как вы полагали, а гораздо ранее.

Грот загудел, но Элбан мог различить отдельные реплики.

– Это невозможно, – выкрикнул Бранн, – когда мы вошли, жрец ещё был тёплым.

– Слуга видел, как он задыхался, – сказал Гейрт, подняв руку и призвав к тишине. – Хочешь сказать, он лжёт?