Уильям Шатнер

До сих пор

Благодарность сайта за такую кропотливую и трудоемкую работу.

Я написал несколько книг, а также много других вещей и всегда любил посвящения. Фактически всю мою жизнь можно бегло прочитать, глядя на различных людей или события, что окружали меня всё это время на этой планете. Но до сих пор я так и не выразил признательность отцу и матери… моему дорогому, трудолюбивому, заботливому, любящему папе и моей смешной, разочарованной, нежной матери. Всё, что я собой являю или мог бы, — их заслуга. Я со смирением приклоняюсь перед ними.

БЛАГОДАРНОСТИ

Без любви моей жены, Элизабет, и дочерей, Лесли, Лизбет и Мелани, не было бы никакой книги.

Я бы также хотел выразить благодарность Дэвиду Фишеру, который оказался не только замечательным писателем и слушателем, но и прекрасным человеком. Копаться в дальних уголках моей памяти в его компании было для меня большой честью.

Кроме того, мы хотим выразить признательность членам семьи Шатнеров, а также множеству друзей и партнеров, которые так охотно и с энтузиазмом потратили свое время на воспоминания, чтобы помочь нам создать этот персональный портрет. При этом мы высоко ценим помощь нашего агента, Кармен Ла Виа из «Агентства Файфи Оскард»; нашего издателя, Тома Данна; нашего редактора, Питера Джозефа, и всех тех истинных профессионалов в «Книгах Томаса Данна» и «Прессе Св. Мартина». Эта книга не состоялась бы без труда Сюзанны Копитски и ее сотрудников из «Исполнительного Центра Кармен», а также без поддержки дорогих друзей Эли и Ноа Аттиа и Джорджа и Кэти Хикер.

Дэвид Фишер просто хотел бы выразить любовь и признательность своей жене, Лауре Стивенс, которая даже тяжелые дни умудряется сделать чудесными.

ГЛАВА 1

Я собирался начать свою автобиографию так:

Зовите меня… капитан Джеймс Ти Кирк, или сержант Ти Джей Хукер, или Денни Крейн, или пассажир самолета из «Сумеречной Зоны» Боб Уилсон, или Большая Гигантская Голова, или Генри V, или представитель Прайслайн, или …

Что ж, это проблема, не так ли? Я был действующим актером более полувека и сыграл так много различных ролей на сцене, телевидении и в фильмах, что невозможно сконцентрироваться на одной из них. Кроме того, моя карьера в качестве актера — всего лишь часть моей истории, поэтому я понял, что не могу начать книгу таким образом.

Затем я решил, что начну книгу с истории о своей памятной встрече с Коко, гориллой:

В 1988-м году, помогая «Фонду гориллы» в его кампании за сохранение вымирающих животных, я получил разрешение встретиться с гориллой Коко в ее обиталище. Коко была экстраординарным животным, научившимся общаться с людьми. Она могла написать более шестисот слов, но что меня более впечатлило — она, как мне сказали, понимала значения этих слов. Она различала написание слов «вода» и «птица», и когда она впервые увидела садящуюся на озеро утку, то написала «водяная птица». Это показатель уровня ее знаний. Видите, она, несомненно, очень умная. Меня пропустили на ее территорию — комнату, где мы остались с нею совершенно одни. И когда я входил в комнату, мне напомнили, что это внушительное и сильное животное; известно, что даже меньшие гориллы в гневе могут запросто оторвать человеку руку. Я не трус, но, признаюсь, мне стало страшно.

Есть определенная форма поведения, которая предписывает: говори то, что чувствуешь — и твои чувства передадутся через твои слова. Английское правило гласит иначе: сначала скажи, а потом ты почувствуешь. И, борясь со своим страхом перед этим величественным животным, я осознал, что, подходя ближе и ближе к ней, говорю: «Я люблю тебя, Коко. Я люблю тебя». Я говорил это искренне и честно и, пока говорил, смотрел ей прямо в глаза. Я немного присел, чтобы показать подчинение, но двигался вперед, показывая, что не боюсь. Снова и снова я повторял: «Я люблю тебя, Коко, я люблю тебя». И когда я произнес это, я начал и сам чувствовать любовь. В итоге я остановился прямо перед ней, заглянул в ее глубокие карие глаза и увидел ее морщинистый лоб и огромные руки. Я люблю тебя, Коко.

На этих словах она потянулась и схватила меня за яйца. И смотрела при этом мне прямо в глаза. После недолгой паузы — заметно более высоким голосом — я попытался повторить: «Я люблю тебя, Коко». Очевидно, эти слова имели куда большее значение, чем пару секунд назад. Ее хэндлер (тот, кто водит ее), стоящий вне комнаты, сказал: «Стой спокойно. Она хочет отвести тебя в свою спальню». И я стоял, совсем неподвижно, потому что очень не хотелось идти в ее спальню. Думаю, справедливости ради стоит отметить, что найдется не много людей, способных стоять настолько спокойно, насколько это удавалось мне в тот момент. Тем временем в смежном помещении молодая горилла, которая, как они надеялись, когда-нибудь спарится с Коко, заколотила в дверь, как ревнивый муж. И вот я, стою, пойманный в вечном треугольнике, с гориллой, держащей мою моментально сжавшуюся мошонку. В конечном счете, ей надоело…