Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП)

— Значит, ты серьезно насчет девушки? Я имею в виду, не могу винить тебя, у меня есть такие молодые киски, которые вожделеют меня, — он присвистнул, — Ну, я бы почти продал свою душу за такую порцию.

Я хмыкнул, когда мы остановились у дверей в укрытие от непогоды за домом.

— Не обращай внимания на это, Би Джей, но в следующий раз, когда ты назовешь мою женщину «молодой гребаной киской», мне придется оторвать от тебя полоску.

Его светлые брови взлетели к светлым волосам, но он рассмеялся, подняв руки.

— Ты понял, президент. Это кое-что значит, приятно знать.

Я кивнул ему, закончив разговор, потому что разговор о Лу напомнил мне о ярости, разъедающей меня изнутри из-за того, что этот долбаный дилер сделал с ней. Я бы разозлился, если бы он сыграл эти дурацкие трюки с любой из девушек в «Лотосе», но то, что это была Лу, заставило меня почувствовать, что я снимаю кожу с человека тупым лезвием. Я позволил гневу накачать меня, как дозе героина, пока Би Джей держал открытыми двери в убежище от шторма. Воздух ударил в меня, как всегда в глубоком подвале, земляной и разлагающийся. Я расправил плечи и хрустнул костяшками пальцев, спускаясь в принадлежащий Падшим угол ада, где мы держали худших грешников.

Предатели.

— Квентин! — радостно крикнул я, завернув за угол в большую бетонную комнату, и увидел торговца наркотиками, свисающего за скованные руки с металлического крюка в потолке.

Священник уже набросился на него. Правая сторона его туловища была фиолетовой от синяков, красной от крови и бугристой, какой никогда не должна быть мужская грудная клетка.

Он оставил лицо Кейда для меня.

Я кивнул брату в знак благодарности, когда он вытирал свои окровавленные руки у раковины у стены. Кровь была того же цвета, что и его волосы, и мне всегда казалось немного поэтичным, что у охранника клуба были такие волосы.

— Этот крысиный ублюдок дал нам что-нибудь?

— Нет, босс, он чувствовал себя очень сдержанным. Я уже собирался достать плоскогубцы, когда Аксмэн сказал мне, что ты уже в пути.

Я кивнул, натягивая футболку через голову с задней части шеи.

Нет причин пачкать что-либо кровью.

— О, Кейд, ты думаешь, что выберешься отсюда живым? Позволь мне рассказать, — сказал я непринужденно, когда Прист вручил мне мои любимые кастеты, и я надел их на свои пальцы. — Ты расскажешь мне все, что знаешь об этих гребаных суках — Ночных охотниках, и ты будешь делать это с криком, а затем с искажениями. Почему, спросишь ты? Потому что я набью твою гребаную морду за то, что ты играл в ебанутые игры с моей девушкой.

— Твоя девушка? — крысиный ублюдок, наконец, захныкал, страх так чертовски красиво искрился в его глазах. — Она сказала мне, что она для тебя ничто!

Я ухмыльнулся, согнул и разжал кулак, когда приблизился к нему, а затем отвел его назад, сказав:

— Она для меня все, блять.

Мой бронзовый кулак ударил его прямо по левой щеке. Я почувствовал, как он рассыпается под моей силой. Секундой позже я услышал озверевший крик мужчины и знал, что через секунду после этого, когда мой кулак снова поднимется, чтобы соединиться, я услышу жалкое оправдание того, что гребаный мужчина сломался и начал, блять, говорить.

— Они придут за тобой, — сказал он сквозь слезы. — И на этот раз у них есть помощь.

Глава девятнадцатая

Луиза

Следующая ночь в «Лотосе» была безумно насыщенной. Казалось, каждый брат Падших и все их друзья были в клубе, смеялись, пили и наслаждались красотой танцовщиц. Я была так занята за барной стойкой и за кулисами, помогая танцорам, что у меня не было ни минуты, чтобы подойти к кабинке Зевса. Утром, когда я зашла в большой универмаг на полпути к Ванкуверу и купила небольшую табличку, сделанную специально для стенда, у меня случилась короткая вспышка творчества и хорошее хихиканье. Бог Грома, гласила надпись красными буквами на черном лакированном фоне. В то утро я попросила Харлоу помочь мне просверлить ее в торцевой край стола, чтобы, когда Зевс прибудет, она сияла для него под красными огнями.

Я была слишком занята, чтобы увидеть его реакцию, когда он появился сразу после одиннадцати, и я умирала от желания услышать, что он думает. На самом деле это был глупый подарок, такой, какой маленькая девочка могла бы подарить своему отцу. Но в каком-то смысле я знала, что всегда буду той маленькой девочкой, которую Зевс спас на парковке церкви Первого Света, а он всегда будет тем монстром-хранителем. Было что-то прекрасное в том, что наши отношения менялись и развивались с возрастом, но эта чистота всегда оставалась.

Я ловила на себе его взгляды, когда могла, но не могла отвести глаз от его лица.