Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП)

Прежде чем он успел сделать что-то еще, Бат и Бак зажали его, а Сай вытащил меня из замыкающего круга. Могучая рука Зевса опустилась на руку Хиккафа, и он с силой сжал ее в своей хватке, пока тот начал говорить, а когда он начал говорить, он взял в другую руку этот хитрый нож и медленно всадил его в тыльную сторону руки другого человека.

— Ты думаешь, что можешь действовать за моей спиной и заключить сделку с гребаными «Ночными сталкерами», а я об этом не узнаю? Думаешь, ты можешь прийти в мой дом, в бизнес моих братьев и напугать одну из наших гребаных девчонок, Хиккоф? Я, блять, так не думаю.

Хиккаф заскулил и попытался отдернуть руку, когда Зевс открыл лоскут кожи, прижал его к лезвию большим пальцем и медленно начал оттягивать его по всей длине руки, словно снимая кожуру с яблока.

— Сейчас мои парни отведут тебя на веселую ферму, чтобы задать тебе несколько вопросов о гребаных Ночных Сталкерах, и если ты ответишь правильно, то сможешь вернуться к своей жалкой гребаной жизни. Если нет, то у меня есть около двадцати свиней, которые еще не ужинали. — Ухмылка Зевса была широкой и маниакальной, когда он содрал последний кусочек кожи и отпустил руку Хиккофа с таким размахом, что кровь брызнула на стол.

Хиккаф завывал и хныкал, а я была ошеломлена тем, чему стала свидетелем. Зевс вытер окровавленный клинок о щеку Хиккафа, чтобы очистить его.

Я всегда знала, что Зевс — чудовище, но это стало неопровержимым фактом.

У меня не было времени обдумать это, потому что братья вокруг меня зашевелились, двое из них вынесли всхлипывающего Хиккафа через заднюю дверь, а Нова достал чертов носовой платок и вытер им кровь со стола, после чего положил его обратно в карман джинсов.

— Встретимся там, — сказал Зевс своим братьям, затем повернулся и посмотрел на меня.

Я повернулась на пятках и скрылась за барной стойкой. Дело было не в том, что я боялась его, хотя и боялась — а в том, что мне нужно было пространство, чтобы подумать о том, что я видела, и о том, что я чувствовала.

В основном, я думала о том, что это неправильно, что я чувствую, как месть горит в моем горле и в моем нутре, как приятное тепло виски; что мне понравился вид страха этого ублюдка, потому что он так точно имитировал мой собственный, когда его друг направил пистолет мне в лицо.

Я думала об этом, когда клуб опустел, оставив нас с Зевсом наедине.

Хищник и его добыча в одной большой клетке.

— Лу, посмотри на меня.

Его голос опустился на меня, как облако дыма от марихуаны, сладкий и пьянящий настолько, что я забыла о себе.

Я посмотрела на него.

Он стоял у входа в бар, загораживая мне выход. Я смотрела, как он пробирается ко мне, и инстинктивно отступила назад, пока моя задница не уперлась в противоположный конец. Его ухмылка сверкала в тени, отбрасываемой дикой массой волос.

— Тебе страшно, девочка?

Он наклонился ко мне, нависнув так близко, что я почувствовала, как по коже пробежали мурашки, просто от близости и угрозы его прикосновения.

— Нет. — Я сглотнула.

— Ты знаешь, почему я хотел, чтобы ты увидела это дерьмо?

Я втянула в легкие глубокий вдох, уловила его запах леса и дыма и забыла снова вдохнуть.

— Чтобы напугать меня.

— Чтобы показать тебе. Это я. Это монстр, которого ты так отчаянно пытаешься сделать своим. В это нельзя входить с закрытыми глазами, Лу. Я такой человек, что если кто-то обижает тебя, я причиняю ему боль, эквивалентную боли. Я человек верности и мести, насилия и секса. Я не буду извиняться за это и не позволю тебе романтизировать это. Я вне закона, и это жизнь вне закона. Ты уверена, что все еще хочешь этого?

Я колебалась, попав в серебряную паутину его взгляда.

Он обхватил своей огромной рукой мою хрупкую шею и сжал.

— Ты хочешь меня, девочка? Ты хочешь мужчину, который всегда будет исправлять твои ошибки кровью и научит тебя всем темным способам жизни, включая то, как брать член и заставлять его кончать? Кто будет говорить тебе, что делать, чтобы доставить ему удовольствие, и ожидать от тебя послушания?

Мои глаза вспыхнули мятежно, но я знала, что он почувствовал, как я тяжело сглотнула от его хватки.

В таком виде он был мне страшен, как вулканический гнев.

Невозможно было обойти стороной его огромную мужскую силу и, кроме того, холодный интеллект, который таился в глубине его серых, как лезвие, глаз. Не помогло и то, что я только что видела, как он своим швейцарским армейским ножом содрал полоску кожи с тыльной стороны руки мужчины, как будто чистил морковку.

Да, я боялась Зевса Гарро, и вполне обоснованно.

Маленькая девочка, которую привлек его темный дух, теперь, как женщина, понимала жестокую реальность этого.

Но этот страх скопился у меня между бедер, как горячий прилив, который пульсировал в зависимости от темпа его нрава.

Теперь я была женщиной, и то семя интриги расцвело в нечто более темное, острое; желание, политое опасностью и удобренное страхом.