Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП)

В кабинете химиотерапии больницы было тихо. Это была такая тишина, которая проникала в мои кошмары. У нее была своя текстура, плотная и скользкая на моей коже, так что она отказывалась издавать звуки, даже когда я чувствовала, что мое тело должно было их издавать. Она придавала приглушенность звукам, когда медсестры приводили новых пациентов и вводили им лекарства, маленькие стаканчики, наполненные ядовитыми таблетками, и капельницы, наполненные токсинами другого рода. Пациенты часто сидели с друзьями или семьями, пока ждали, пока лекарства уничтожат их кровь, но даже их разговоры были такими тихими, что у меня закладывало уши.

Я глубоко вздохнула и откинула голову назад на высокий подголовник, затем вздрогнула, когда игла больно уперлась в тыльную сторону моей руки. У меня была «неблагоприятная» вторая стадия лимфомы Ходжкина, что в основном означало, что у меня не было опухоли, которую можно было бы облучить или иссечь хирургическим путем. Вместо этого рак был вторжением микроорганизмов в мой организм, распространился выше и ниже моей диафрагмы, что делало его «неблагоприятным» видом.

Прошлой весной я уже проходила двенадцатинедельный курс химиотерапии по программе Stanford V, но это не принесло особых результатов, так что теперь врачи собирались провести короткую, но драматическую комбинацию: больше лекарств, выше токсичность, но в течение более короткого времени. Я должна была пройти три цикла лечения, раз в неделю в течение трех недель с недельным перерывом, чтобы организм мог восстановиться. Врачи уже предупредили меня, что третий цикл будет более жестоким, чем я когда-либо испытывала, что у меня большая вероятность потери волос, обильной рвоты, диареи, инфекции и потери дыхательной функции.

Есть чего ждать.

Я всегда мечтала, чтобы кто-нибудь сидел со мной во время процедур. Би могла бы, если бы у нее не было школы или факультативов, но мои родители следили за тем, чтобы она всегда была занята, чтобы не путалась под ногами.

Я знала, что Руби могла бы, если бы я попросила, но мне казалось, что она и так делает достаточно, отвозя меня на приемы и обратно.

Зевс мог бы, но он все еще не знал о раке, и с каждым днем становилось все труднее объяснять ему, почему я этого не сделала.

Сказать, что я хочу, чтобы он относился ко мне как к нормальной женщине — целому человеку, а не половинке, утопленной болезнью — было бы не очень приятно. Я знала это, но все равно откладывала. Мы так замечательно проводили время вместе, несмотря на все, что происходило с «Ночными сталкерами», с Харли и моими родителями. Я хотела насладиться им, пока оно длится.

Что, вероятно, и произошло в тот вечер, когда я пришла в дом Гарро на воскресный ужин. Я не могла поверить, что в такой байкерской семье есть такая банальная традиция, но Зевс сказал мне, что он начал ее после того, как стал президентом, чтобы поощрять братство и семью. Не всегда собирался полный дом, но обычно горстка братьев, их женщин и родственников приезжала в дом Гарро на дальнем скалистом краю пляжа Энтранс Бей, чтобы выпить пива и поесть.

Это было похоже на то семейное веселье, о котором я всегда мечтала, но которого у меня никогда не было. Там будет только Харли Роуз, и, судя по всему, она не разговаривала с отцом в течение двух дней после нашей драки в ЭБА, и большую часть этого времени, она гуляла со своим парнем Крикетом. Поэтому, несмотря на то, что я хотела быть в восторге от общения с братьями и первой встречи с домом Зевса, я не возлагала больших надежд на этот вечер.

Это усугублялось тем, что я солгала Муту.

Сказать, что он стал моим лучшим другом за последние несколько недель, было слишком банально, чтобы определить, как развивалась наша дружба. Верный своему приказу, Мут был моей постоянной тенью, следящей за мной все светлое время суток, лишь на один бесшумный шаг позади меня. Иногда я едва замечала его присутствие и даже не подозревала о степени его бдительности. Он отвозил меня в школу и забирал, как отец (хотя это был не мой отец), но когда я спрашивал его, он говорил, что обычно в эти часы работает в «Гефест Авто». В любом случае, если это была школа, балет или встреча, он был там, как только я заканчивала, ждал на улице на обочине рядом со своим байком, как будто он никогда не двигался.