Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП)

Внезапно я поняла, что оскорбила его, расстроившись из-за своих волос.

— Прости, — прошептала я.

Он обхватил мое лицо ладонями и запечатлел поцелуй на кончике моего носа.

— Люблю тебя, даже когда ты этого не делаешь.

Еще один всхлип вырвался из моего рта.

Он поймал его в свои, когда целовал меня, наши языки были солеными от моих слез.

— Моя девочка любит свои волосы, — снова пробормотал он, вытирая мое лицо, когда отстранился от меня. — Слушай, хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня.

— Все, что угодно, — сразу же сказала я.

Он пристально посмотрел мне в глаза, затем кивнул и открыл ящик слева от моего бедра, достал свою электробритву и подключил ее к стене позади меня. Он никогда не пользовался им, разве что для того, чтобы быстро подстричь бороду. У моего мужчины было много волос, густых великолепных волн, которые ниспадали на плечи, как позолоченное красное дерево. Это было одно из моих любимых занятий — запускать руки в растрепанные ветром пряди, теребить их, пока он пировал между моих бедер, и крепко держать, пока он целовал меня.

Я подняла голову с замешательством в глазах.

— Хочу, чтобы ты подстригла их для меня, Лу, — объяснил он.

— Нет! — немедленно сказала я.

— Да, маленький воин. Видишь ли, для меня важно, чтобы ты поняла, что я в этом с тобой. Я не могу страдать так, как страдаешь ты, не могу забрать у тебя эту боль, как будто я хочу этого больше всего на свете. Но я могу быть с тобой. Не знаю, потеряешь ли ты все эти волосы, но если потеряешь, я хочу сделать это с тобой.

Слезы жгли мне горло, когда я запустила пальцы в кончики его волос до плеч.

— Но мне нравятся твои волосы.

— Ты любишь свои. Мои отрастут точно так же, как твои.

Мое тело было пропитано любовью, наполнено такой огромной благодарностью, что мне казалось, я утону в ней.

— Что я могла сделать в прошлой жизни, чтобы заслужить такого мужчину, как ты?

Его глаза вспыхнули, когда он наклонился ближе.

— Дело не в этом дерьме. Мы заслуживаем друг друга, потому что мы получаем друг друга. Я знаю твое сердце, а ты знаешь мое сердце. Заслуживаешь или не заслуживаешь, не имеет к этому никакого отношения, и это, блять, не может быть, потому что, если я начинаю думать об этом вопросе, я каждый раз проигрываю.

— Зи, — выдохнула я, обхватывая ногами его бедра и погружая руки глубоко в его волосы. — Не позволяй никому говорить тебе, что ты не тот, кто ты есть.

Он ухмыльнулся мне, забавляясь и чувствуя себя снисходительным.

— И что я такое?

— Настоящий падший ангел, слишком плохой для рая, слишком хороший для ада, застрявший на земле, как живое божество.

— Думаю, я останусь монстром, — поддразнил он.

Но я была серьезна и дала ему это понять, показав ему язык.

Он усмехнулся.

— Ты здесь падший ангел, Лу, и я, блять, никогда не верну тебя на небеса.

— Меня это устраивает.

— Хорошо, теперь давай. Убери этот гребаный бардак с моей головы, — приказал он.

Я наблюдала за ним со своего места, когда он отступил назад и включил ванну. Его ягодичные мышцы были круглыми, мощными полумесяцами у основания сильной спины, а его толстые бедра были покрыты темными волосами, которые конденсировались на его пах и сужался чуть выше его широких коричневых ступней.

Он был богом, чем-то из древних времен, когда боги бродили по земле рядом со смертными и действовали злыми и сильными только потому, что они, черт возьми, вполне могли.

Прямо как мой мужчина.

Он повернулся ко мне, когда ванна была готова, и заявил:

— Ты можешь сначала вымыть мне волосы. Нравится, когда ты делаешь это.

Мне это тоже понравилось. Это был один из маленьких ритуалов, которые мы разработали, когда я переехала сюда, и у нас была возможность разработать распорядок дня. Мы принимали душ вместе, когда могли, потому что Зевсу нравились мои изгибы, и он любил, чтобы они были скользкими. Ему также нравилась моя киска, и его пальцы скользили среди моих складок, якобы очищая, но на самом деле подготавливая меня к траху, прижав к стене или согнув, прижав руки.

Я бы скучала по мытью этой великолепной шевелюры больше, чем по мытью своих собственных, если бы они все выпали.

Но я поняла, к чему он клонит, потому что, я бы тоже хотела сделать это для него.

Итак, я наблюдала, как он опустился в ванну, его тело было таким большим, что его конечности едва помещались в большой ванне. Он перекинул руки и ноги через борта и снова погрузился в дымящуюся воду, выглядя таким же нелепым и странно очаровательным, как гигант, принимающий ванну с пеной.

Я хихикнула сквозь высыхающие слезы и подошла, чтобы сесть на край ванны, положив его большую голову себе на колени. Он заурчал, как какой-то огромный зверь, под моими ласкающими руками, когда я брызнула на них шампунем и провела ими по его локонам, сильно нажимая большими пальцами на его череп. Затем, поскольку я ничего не могла с собой поделать, я провела своими покрытыми пеной руками вниз по его сильной коричневой шее, потирая там бугристые мышцы, а затем еще ниже, чтобы обвести ладонями его мраморные грудные мышцы и плоские коричневые соски.