Добро пожаловать в город!

Пока Трент суетился возле столика, Маргарэт наблюдала за посетителями в баре. На всех мужчинах темно-серые или голубые двубортные пиджаки, накрахмаленные белые рубашки с воротничками, выглаженными до остроты ножа, а маленькие галстуки плотного шелка так аккуратно примыкают к воротничкам, будто вылезают прямо из горла. Запонки, красивые, дорогие, поблескивают на запястьях; приобретенные в Англии туфли, надраенные до невероятного блеска, всех их подравнивают, ставят в один ряд, словно ступни у них одного размера.

Лица их казались Маргарэт очень знакомыми — такие же у отцов ее друзей: отлично выбритые, без лишнего жира; выражение спокойное, самоуверенное, надменное, заявляющее о своем превосходстве: все эти мужчины за последние сорок лет жизни никогда не чувствовали себя неловко, не на месте, не в своей тарелке и посему высокомерны и недоступны. Лица бизнесменов, готовых принять на себя любую ответственность, давая распоряжения; за ними подъезжают автомобили, для них пересчитывают деньги. Эти джентльмены окончили одни колледжи, женились на девушках одного круга, слушали те же проповеди в церквах, — на всех лежит одинаковая печать — как маркировка на пулях из одного пистолета. Таких господ ни с кем не спутают, когда извлекают из-под обломков стен, из покореженных машин, из дорогих рам картин, — если им случается стать жертвами несчастного случая.

— Я намерена сегодня напиться! — заявила миссис Тейлор. — Завтра в церковь не пойду. А сегодня напьюсь!

— Миссис Чемберлен молилась исправно, каждое утро, — сообщила одна мамаша из предместья — яркая блондинка. — Ходила молиться в Вестминстерское аббатство. А ее муж чуть ли не каждый день летал в Германию.

— Вот какой должна быть настоящая жена! — высказал свое одобрение мистер Тейлор.

— Первое воздушное путешествие старика, — заметил толстячок. — Никогда прежде не летал — до шестидесяти девяти лет. Ничего себе первый полет!

— «С крапивы, под названием опасность, — процитировала блондинка, — мы срываем цветок безопасности». Это из Шекспира. Мистер Чемберлен — хорошо образованный человек.

— Все англичане — образованные люди, — уточнил мистер Тейлор. — Знают, как нужно управлять своей страной. Правящий класс. Не то что мы здесь с вами.

— Очень важны контакты, которые мы устанавливаем еще в колледже, — добавил от себя мистер Клей.

— Тсс! — нетерпеливо замахала на него руками Маргарэт. — Тише, я слушаю.

— Непременно сегодня вечером напьюсь! — повторила миссис Тейлор. — Я молилась за мир, чтобы моего сына не отправили на войну, и мой сын при мне. Так зачем мне снова идти в церковь — не понимаю! Давайте выпьем еще!

— Мир в наше время, — вставила блондинка. — Вот что сказал этот человек, когда сошел с трапа самолета, — этот старик с зонтиком в руке.

— Так тебе нужен мой совет? — переспросил мистер Клей.

Маргарэт смотрела на него, на это лицо — черты его навсегда запомнились, отложились глубоко, где-то на самом дне души, — красивое, подвижное, веселое лицо; на нем сейчас выражение тревоги, озадаченность: чувствует, видимо, свое полное бессилие — ведь ему приходится решать проблему, возникшую перед его дочерью, которой исполнился двадцать один год.

— Конечно, я готова к тебе прислушаться. — Она чувствовала, как ей жалко отца. — Мне нужен твой совет, поэтому я и попросила тебя прийти. Ты ведь такой надежный. — И мягко улыбнулась ему. — В конце концов, ты первый посоветовал мне постричься, помнишь?

Мистер Клей тоже улыбнулся, довольный. Потягивал свою выпивку, положив красивые, холеные руки на столик перед собой, и тихо разговаривал с дочерью. Она все разглядывала с любопытством посетителей в баре, а он рассказывал ей о друзьях по колледжу, о людях, с которыми нашел возможным связать всю свою жизнь; делился накопившимися за долгие годы воспоминаниями об установленных важных контактах.

В бар вошла новая компания — двое мужчин и две женщины, у всех раскрасневшиеся от холода лица, — быть может, приехали в автомобиле с открытым верхом. Один похож на всех здесь — в хорошо сшитом двубортном костюме, с теми же типично «безразмерными» английскими ступнями. Женщины помоложе его, — соседки тех, что пришли сюда раньше. Второй — громадного роста, полный, в твидовом костюме, черном пуловере и белоснежной рубашке с накрахмаленным воротником, ярко выглядывавшим из-под тяжелых, покрасневших челюстей.

— «Рычи, лев, рычи!» — пел он на ходу.

— Двадцать семь — четырнадцать!

— Кто выиграл? — осведомился мистер Тейлор.

— Колумбия, — ответил человек в твидовом костюме. — Двадцать семь — четырнадцать. Я болею за Колумбию.

— Кто мог подумать, что команда из Нью-Йорка когда-нибудь побьет Йель! — изумился мистер Тейлор.

— Даже не верится! — подхватил Оливер.

— Двадцать семь — четырнадцать, — повторил человек в твидовом костюме. — Лакман их всех перебегал.

— Мы из Йеля! — уточнил мистер Тейлор. — Все! Команда Йеля двенадцатого года.

— Предлагаю по стаканчику от болельщика Колумбии! — возгласил человек в твидовом костюме. — Всем без исключения! — И заказал выпивку.