Добро пожаловать в реальный мир

Когда мы наконец подбираемся к самому началу очереди, одна из неотличимых друг от друга ассистенток спрашивает, как нас именовать, и я лишний раз радуюсь, что мы вовремя спохватились придумать себе название.

– «Лишь вдвоем», – сообщает ей Карл.

Девушка не проявляет ни малейшего восторга от нашей оригинальности, вместо этого дает нам понять, что болтовня здесь не приветствуется, и увлекает в коридор, что ведет в закулисье сцены. Я как-то не предполагала, что нам придется выступать на самой что ни на есть настоящей сцене. Если не считать того случая, когда однажды летом Господин Кен устраивал в ближайшем парке фестиваль пива и мы с Карлом – ах да, «Лишь вдвоем»! – выступали на открытом прицепе от грузовика, имитировавшем концертную площадку, сегодня я впервые в жизни попадаю именно на сцену. От предвкушения у меня даже трясутся коленки. Какого дьявола, скажите, я тянула с таким дебютом до сегодняшнего дня?

И вот я уже не чувствую волнения и страха, поскольку не чувствую вообще ничего. Мы стоим за кулисами, наблюдая выступление предыдущей участницы под номером 341. Это пугающе юная девчонка по имени Эмбер, с которой мы почти весь день проболтали. Карл пару раз покупал ей чай, и они даже стреляли друг у друга сигаретки, но общались они совсем не панибратски, поскольку девочке всего семнадцать. Думаю, Карл просто проникся к ней жалостью. Если честно, певица из Эмбер ужасная, и у меня за нее душа болит. Даже ее мама не пожелала прийти с ней на прослушивания, полагая, что та зря теряет время. Порой кому-то все же стоит припомнить великую истину, что мама очень часто бывает права. Сиплым голосом девочка вымучивает несколько тактов одной из песен Шанайи Твейн, когда голос из сумрачного зала говорит ей: «Все, спасибо», – причем с такой глубокой, смертной тоской, до которой еще надо постараться довести.

И вот тут симпатичная ассистенточка аккуратно выталкивает нас на опустевшую сцену. Будто в трансе, я иду вслед за Карлом, слыша, как громко отдаются мои шаги по деревянным половицам. Огни рампы ослепляют меня, но я все же успеваю различить огромное и пустое пространство зала. Несколько рядов сидений убраны, и вместо них временно поставлен стол, за которым восседают на трех креслах члены жюри. На дальнем плане слоняются отдельные служители театра.

Ассистентка выходит на сцену вместе с нами.

– Триста сорок второй, – громко объявляет она. – «Лишь втроем».

Мы с Карлом недоуменно озираемся, ища третьего. Или, может, они сочли, что это мы так шутим? Надо нам было, пожалуй, оставить всем понятный номер 342.

– «Лишь вдвоем», – поправляю я, и, на свою беду, слышу в ответ из сумрака хорошо различимый вздох.

– Хорошо, – говорит один из судей. – Давайте, как будете готовы.

На «Минуте славы» обычно говорят: «В добрый час».

Мне не совсем отчетливо видно жюри. Обычно его возглавляет какой-нибудь известный эстрадный импресарио – один из тех, из-под чьего крылышка исполнители уже не один год лидируют в чартах. Еще обычно присутствует какой-нибудь дока из мира моды – и мне страшно любопытно, что он или она сотворит из ретростиля моего дружищи Карла. И наконец, чтобы пополнить судейскую троицу, чаще всего в жюри приглашают представителя молодежного канала. Три человека, которые вольны что сломить дух участника, что помочь ему осуществить свою мечту. Это ж каким могуществом они облечены! Немудрено, что под его тяжестью они уже настолько утомились.

Карл с гитарой занимает на сцене нужную позицию, бросает на меня ободряющий взгляд… И внезапно моя душа словно пробуждается, отряхиваясь от хандры. Я просто должна это сделать для своего друга! Ради него одного я обязана расшибиться тут в лепешку!

Готовясь к прослушиванию, мы перебрали массу разных песен, прежде чем нашли что-то подходящее. Это старая-престарая композиция группы Prefab Sprout «Невыносимо быть особенным» – немного меланхоличная лирическая песня, которая, надеюсь, выделится среди сотен бьющих по ушам перепевов «Ядовитого» Бритни Спирс. Я вся прониклась душевностью этой песни и могу лишь рассчитывать, что точно так же она проймет и судей.

Тут я запоздало спохватываюсь, что, столько времени простояв в очереди, не поделала никаких вокальных упражнений. Вот как бы на моем месте готовился Эван Дейвид? При мысли о нем я снова панически теряю над собой контроль и лишь усилием воли заставляю себя вернуться к реальности.

Карл берет первый аккорд, и я призываю всю, возможно, таящуюся во мне внутреннюю мощь, чтобы выложиться сейчас по полной. Во рту пересыхает, ладони холодеют и становятся влажными. Между грудями щекотно сбегает струйка пота. Я вступаю, первая нота звучит у меня чистой и сильной – а потом меня как будто захлестывает мелодией, и я полностью забываюсь в песне.

И вот когда я начинаю потихоньку расслабляться и даже осмеливаюсь думать, что, может, это и есть мой самый настоящий звездный шанс, – из полумрака доносится все тот же полный смертной скуки голос, что нам уже довелось слышать после предыдущего выступления:

– Все, спасибо.