Добро пожаловать в Цирк

В шок меня вогнал их последний номер, в котором униформисты (запомнила слово) привязали Максим к огромному кругу, а Ральф, запасшись ножами, должен был метать клинки в свою жену. Остроту ножей циркач продемонстрировал зрителям при помощи шёлкового платочка, который едва дотронувшись до лезвия, упал на манеж двумя никчёмными лоскутами. Я уже заранее впилась руками в кресло и зажмуривалась каждый раз, когда очередной клинок в полной тишине, с грохотом, вонзался в дерево где-то около тела женщины. В руках у Ральфа остался последний нож и услужливый униформист, который выскочил на манеж, повязал циркачу глаза чёрной лентой.

Я приложила ладони к щёкам, переживая за бедную женщину, которой приходится испытывать этот ужас день ото дня. Да, ей с мужем ссориться противопоказано, а то ещё прирежет.

Ральф, тем временем, встал в стойку, и из динамиков раздалась барабанная дробь, которая прекратилась так же резко, как и началась. Циркач прицелился, и приготовился было бросать, но его что-то не устроило, и он поменял позу. Казалось, что мужчина переживает не хуже зрителей, а его переживания передались мне. Второе чувство подсказывало мне, что это лишь игра на зрителя, и этот трюк в любом случае отработан до мелочей, но всё равно, было ужасно не по себе.

В это время вновь раздалась барабанная дробь, Ральф присев прицелился и, резко выпрямившись, метнул клинок. Зал охнул. Я не услышала глухого стука о дерево. Переведя взгляд на Максим, в ужасе зажала рот рукой. Клинок угодил ей прямо в лоб! Тёплые карие глаза стали безжизненными, а изо лба начала струиться струйка крови.

В зале была полная тишина. Ральф поспешно содрал повязку, кивнул и направился к жене. Он нажал на что-то, и путы освободили девушку. Но Максим не упала мёртвым грузом, она шагнула и остановилась около мужа. Затем резким движением вытащила кинжал из своего лба, вытерла бутафорскую кровь и они, улыбнувшись, склонились в поклоне. Зал молчал. Но спустя пару секунд разразился овациями, и зрители повскакивали со своих мест. Одна я сидела в шоке. Разве можно показывать подобные трюки?! Они что, рехнулись?! Все ведь действительно поверили, что девушка мертва!

Я пребывала в шоковом состоянии и когда Дрего говорил прощальную речь, и когда все зрители с полнейшим восторгом на лицах, начали стекаться к выходу. Я сидела на месте и когда зал опустел. Очнулась лишь тогда, когда сам конферансье подошёл ко мне, и потряс за плечо.

– Вы рехнулись, показывая людям такие фокусы, – проговорила я, всматриваясь в его довольное лицо.

– Они артисты, и делают то, что умеют лучше всего, – ответил он.

– Хотелось бы убедиться, что с ней все в порядке.

Дрего снисходительно хохотнул.

– Убедитесь. Пойдёмте за кулисы, там вас ожидает Григорий Николаевич.

Я приподнялась и на негнущихся ногах преодолела пару ступеней, а когда было перебросила ногу чтобы ступить на манеж и напрямую пройти к кулисам, раздался громогласный крик Дрего:

– Куда?!!!

Я замерла на месте, опустив ногу и удивлённо глянула на шпрехштал… да не важно.

– Что? – перепугалась я, наблюдая за перекошенным от злости лицом Дрего.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах не ступай на манеж в уличной обуви, поняла?! – прокричал он.

Опять двадцать пять! Именно эти долбанные приметы бесили меня больше всего.

– Поняла, – пожала я плечами. – Чего орать-то? Я же не знаю, какие у вас тут законы.

– Это не закон, – отчеканил Дрего и направился в обход арены, продолжив поучительным тоном: – Это цирковая примета, которую артисты чтут намного выше законов.

– Знаю я эти приметы, – фыркнула, – не более чем суеверия.

– Посмотрел бы я на вас, если бы вы выступали в жанре воздушной гимнастики.

– Но я не выступаю, – отозвалась в тон ему.

– К всеобщему счастью, – не остался в долгу Дрего, отодвинув полу массивного занавеса. – Кстати, вы уже успели нарушить главное из них, из-за которого, несомненно, возникнут проблемы.

– Какую такую примету я нарушила? – удивилась я. – Вроде бы я не заперлась в кедах на арену, – специально выделила я слово «арена».

– Манеж, – не заставил он меня ждать реакции.

– Манеж, – гаденько повторила я.

Я не собиралась делать вид, что он мне нравится, а тем более мне было глубоко плевать на его отношение ко мне. Поэтому в ответ на хамство, я отвечаю хамством.

– Настоящие артисты, никогда не садятся смотреть представление ближе третьего ряда. Это неуважение, – охотно пояснил он.

– Но свободных мест не было! – возмутилась я.

Такое правило я слышала впервые. Дрего его сам придумал что ли?

– Кому до этого есть дело?

– Но я ведь пока что не артист? – парировала я.

– Но представят вас именно так, – парировал он.

Я скрипнула зубами.

– Послушайте, шпрахштел… как вас там…

Теперь Дрего скрипнул зубами.

– Я понимаю, что по какой-то неведомой мне причине, вы сразу же меня невзлюбили. И поверьте, мне на это искренне плевать, мне с вами детей не крестить. Но для того чтобы наше дальнейшее и, надеюсь, плодотворное сотрудничество дало плоды, предлагаю вам смириться с мыслью, что я есть. Договорились?