Доброключения и рассуждения Луция Катина

Перед Луцием поставили увенчанную пеной кружку.

Смущенный и тронутый, он поглядел вокруг и вдруг заметил, что неприятный сосед слева, тот, что в зеленом кафтане, чуть покачивает головой — черт знает в каком значении. Должно быть, в ответ каким-то собственным мыслям, таким же кислым, как он сам.

— Выпьете за здоровье нашего короля Фридриха? — предложил Райзнер.

Отказываться было бы неразумно. Катин кивнул.

— Все вниманье! — провозгласил лекарь, вставая и воздевая свою кружку. — Сей славный юноша пьет за здоровье его величества — и за мой, Михаэля Райзнера, счет!

Верно, у них тут такой обычай, подумалось Луцию. Он тоже поднялся, поклонился глазеющим на него людям, причем мрачный опять мотнул головой и сделал еще некий знак бровями. Надо будет после подойти и спросить, чего он хочет, сказал себе наш герой.

Он пригубил пиво, которое оказалось горьким и жидким.

— Еще, еще! — подбодрил угощающий.

Но стоило Катину как следует приложиться, как он был остановлен — прегрубо ухвачен за локоть.

— Довольно, — сказал Райзнер.

Он больше не улыбался, лицо его утратило всякое добродушие.

— Вы все свидетели, что этот человек пил пиво за короля, оплаченное мною, Михаэлем Райзнером, патентованным вербовщиком армии его величества! — громко объявил никакой оказывается не лекарь залу, а Луцию молвил: — Всё, парень. Ты зачислен на службу в великую прусскую армию. Следующие двадцать лет будешь покупать себе пиво из солдатского жалованья — 3 талера 15 грошей в месяц.

Что это не шутка, Катин понял, оглядев трактир. На него глядели с жалостью, а левый сосед, недавно подававший невразумительные знаки, ныне произвел другой, совершенно ясный: постучал себя костяшками пальцев по лбу.

— Подите вы к черту с вашим пивом! — рассердился тогда Луций. — Сколько оно стоит? Я заплачу сам.

Вдруг четверо синемундирных солдат разом вскочили и приблизились к столу. Сделалось ясно, что они тут не сами по себе, а при вербовщике. От пятерых не отобьешься, а коли на их стороне еще какой-то местный неправедный закон про дармовое пиво — совсем беда.

В трудных жизненных позициях следует не паниковать, а призывать на помощь Рационий. Так наш герой и поступил.

— Сколько ты получаешь за рекрута? — спросил он коварного человека.

— Если такого роста, как ты, и со всеми зубами — десять талеров.

— Я тебе дам вдвое.

— Не могу, — с сожалением ответил вербовщик, покосившись на солдат. — За такое у меня отберут патент и посадят в тюрьму.

— Втрое, — предложил тогда Луций, не давая воли отчаянью. — Дам тридцать талеров! Даже тридцать пять. Это всё, что у меня есть.

Михаэль Райзнер посмотрел на служивых.

— Ребята, если каждому дам по талеру, не выдадите?

— По два, — сразу сказал один. Остальные кивнули.

У Катина отлегло от сердца. Пускай он будет без гроша, зато свободен!

Повернувшись к стулу, на котором висел плащ, он сунул руку в карман, но кошелька там не обнаружил. То же и во втором. Что за наважденье?

Хотел поискать на полу и тут заметил, что соседний стул пуст, а в дверях мелькнула зеленая спина.

— Стой! — крикнул Луций, враз догадавшись, что это уходит вор.

Он кинулся вдогонку и, будучи скор на ногу, догнал негодяя на улице. Тот, впрочем, не слишком поспешал.

— Верни деньги! — потребовал обкраденный. — Без них мне неволя!

С ухмылкой, вполголоса, похититель проговорил:

— Тебя предупреждали, но ты дурак. Дураку ни денег, ни воли не надобно.

— Ах ты так?!

Катин занес кулак, но сзади на его плечах повисли солдаты.

— Куда?! Бежать?!

— Это вор! — объяснил Катин. — Он украл мой кошель!

— Врет! Я его знать не знаю! — преспокойно заявил преступник. — Да, у меня есть кошель, но он мой.

Вербовщик покачал головой.

— Ворами занимается полиция, мое дело — ловить дезертиров. Ты выпил королевское пиво, а после хотел сбежать со службы. В оковы его, ребята!

И со всей силы стукнул Луция короткой тяжелой дубинкой по голове.

Второй за короткий срок ушиб мыслительного органа вкупе с потрясением от людского коварства оглушил и ослепил Катина.

Очнулся он в повозке, прикованный цепью к грубой скамье. Рядом, в таком же собачьем положении, находились еще двое пленников.

— Кто вы? — едва ворочая языком, спросил Луций товарищей по несчастью.

Один, саженного роста детина, пробормотал что-то непонятное, кажется, по-польски. Второй всхлипнул и разрыдался.

А я плакать не стану, сказал себе наш герой, потирая свежую шишку. Служить чертову королю Фридриху — тем более. Еще не хватало! Не вечно же меня будут держать в оковах. Как только отцепят — сбегу. Вольного сокола в клетке не удержишь.

* * *

Повозка ехала не в дальние края, а за реку, в рекрутское депо. То была настоящая крепость иль скорее тюрьма: прямоугольник из высоких земляных валов с глубоким рвом вокруг, с часовыми у ворот.

В дороге спутники рассказали, как попали в лапы охотников за молодыми мужчинами.