Добрые люди

Адмирал неуверенно смотрит на своего компаньона. Вопрос герцога де Аранды был продиктован правилами вежливой беседы, а не действительным любопытством. Время от времени посол бросает осторожный, быстрый взгляд на бумаги и газеты, лежащие на столе в ожидании его внимания, занятого в данный момент прибывшими гостями, которых секретарь Эредиа впустил в кабинет, бормоча что-то о делах чрезвычайной важности.

– Нам нужны деньги, – коротко произносит адмирал.

Левый глаз де Аранды моргает чуть раньше правого. Деньги – одно из немногих слов, которые человека, сражающегося, подобно ему, на всех возможных фронтах, могут заставить моргнуть. Его тугоухость дает ему право на несколько секунд передышки.

– Как вы сказали? Деньги?

– Да, ваша милость.

– Хм… А сколько?

– Видите ли, их украли… Тысяча пятьсот ливров.

Аранда чешет нос, словно его все еще щиплет частичка нюхательного табака. Нос у него крупный, с горбинкой, он заметно выделяется на желтоватой коже физиономии. Ничего не произнеся в ответ, Аранда пристально смотрит на двоих мужчин, сидящих возле его стола: глаза адмирала Сарате спокойны; взгляд библиотекаря Молины ясный, добродушный, полный надежды. Тысяча пятьсот ливров – сумма по нынешним временам громадная. Даже для посольства Испании. Посол досадливо морщится.

– Так вы что же, желаете, чтобы я возместил вам эти убытки?

Дон Эрмохенес, который до сих пор не пришел в себя, снова смотрит на своего друга. Тот сидит в своем кресле прямой, серьезный и молчаливый, не сводя глаз с посла, который, в свою очередь, также рассматривает лицо адмирала, серые, убранные в хвост волосы, тщательно выбритый подбородок, скромный синий камзол, который придает адмиралу суровый, почти воинственный вид, контрастирующий с неряшливым обликом библиотекаря. Бригадир Армады, говорит про себя де Аранда, опуская взгляд. Один из тех вышколенных, надменных морских офицеров, которых нельзя не узнать даже в крестьянском платье. Даже жара, царящая в комнате, не слишком его удручает.

– Видите ли, наши средства ограниченны, – говорит посол. – Жизнь в Париже обходится в четыре раза дороже, чем в Мадриде. Представлять достойным образом Его Величество короля – это целое состояние. Знаете ли вы, сколько тратит представительство только на кухню, освещение, отопление и конюшни? Вообразите себе – шестьдесят тысяч ливров в год! Я уже не говорю обо всем остальном… В этом городе куется политика всего континента, и расходы просто ужасающие.

– Нам нужны эти деньги, ваша светлость, – сухо отзывается дон Педро Сарате.

Вероятно, последняя фраза воспринята его собеседником как бесстыдство. «Они меня как будто не слышат», – с досадой думает де Аранда. Он надменно поднимает голову.

– У нас здесь не банк, уважаемые сеньоры. Боюсь, что в денежном плане я ничем не смогу вам помочь.

Адмирал не отвечает. Он рассеянно рассматривает экземпляры «Courier de l’Europe» и «La Gazette d’Amsterdam», лежащие среди прочих бумаг на столе.

– Позвольте рассказать вам одну историю, сеньор посол.

Посол косится на стрелки позолоченных часов в силе барокко, стоящих на камине, в котором бушует пламя.

– Сегодня вечером король назначил мне встречу в Версале, – заявляет он. – А путь туда… гм… утомителен и неблизок… Я не уверен, что у меня найдется время.

– Надеемся, его окажется достаточно, ваше великодушие.

Аранда подносит руку к правому уху.

– Что, простите?

– Великодушие, ваша честь.

Светлые, ясные глаза адмирала выдерживают досадливый взгляд посла. Заметно, что тот неохотно, но все же идет на попятный.

– Так и быть, говорите.

И дон Педро начинает рассказ. Почти семьдесят лет назад, говорит он, одиннадцать добрых людей, которые собирались каждый четверг, чтобы поговорить о литературе, решили обогатить испанский язык словарем, как ранее это сделали англичане, французы, итальянцы и португальцы. На самом деле Испания обогнала всех их на целый век, когда одноязычный словарь романского языка Себастьяна Коваррубиаса получил всеобщее признание. Но прошло время, Коваррубиас устарел, а в Испании не было надежного инструмента, чтобы передать богатство кастильского языка во всем его совершенстве.

– Все это мне отлично известно, – перебивает посол, раздраженно пожимая плечами.

Но адмирал не сдается.

– Мы знаем, что вашей светлости все это известно, – продолжает он, не меняясь в лице. – Именно к вашей осведомленности мы и апеллируем… Потому что вы, без сомнения, знаете, что эти предшественники, первые одиннадцать академиков, назначили своим директором маркиза де Вильену и были взяты под покровительство Филиппом Пятым.

– Это мне также известно.

– Вне всяких сомнений… Как и то, полагаю, что Его Величество поручило им создание точного и наиболее полного словаря испанского языка: первый словарь в шести томах постепенно начал выходить в однотомнике, над которым работает Академия. Сейчас мы ожидаем новое издание, которое, надеемся, увидит свет через год или два.

Теряя терпение, де Аранда вновь раздраженно смотрит на часы.

– Куда вы клоните?