Добрые стихи для всей семьи

Митьке от Алёнкиных рассказов и своих воспоминаний совсем стало жутко. Он полночи крутился и, наконец, уснул в обнимку с подушкой, сжимая крепко уголок одеяла в кулаке, чтобы одеяло ночью не сползло на пол. Сон в эту ночь у Мити был тревожный, ему снилась большая серая волчица и маленький волчонок с огромными светящимися глазами, дремучий лес и большая луна.

Утром пришла страшная новость, которая ворвалась в дом вместе с рыдающей и голосившей во весь голос соседкой бабушкой Маней – война!

Что означает это страшное слово, дети ещё не знали, но мама и бабушка Маня жутко рыдали во весь голос, было очень страшно. Василий так и не вернулся домой, все мужчины из всех соседних деревень ушли на фронт.

Тревожный месяц пролетел в страшных новостях, в деревне остались одни старики, женщины и дети, а жуткая канонада взрывов с каждым днём всё приближалась. Самолёты ночью уже бомбили город, который находился всего в 10 километрах от деревни. Похоронки стали приходить пачками, и почтальон дед Савка почернел и осунулся за этот месяц, как будто он сам погибал каждый раз, передавая похоронку голосившей женщине: «Теперь Алёшка…» – произносил он дрожащим голосом и тащил свою страшную сумку дальше.

Раньше все любили деда Савку и издалека, увидев его, кричали:

– Привет, дед Савка! Ну-ка, проверь свою волшебную сумку, нет ли там весточки для меня?

А сейчас, увидев почтальона ещё издалека, все прятали взгляд и молились:

– Господи, спаси и помилуй! Только бы прошёл мимо!

В это воскресное утро почтальон не прошёл мимо дома Мити и Алёнки и, уткнувшись взглядом в разноцветную половицу на полу, вручил похоронку Насте со словами: «Теперь Васька…». Потом зарыдал, по-мужски вытирая шапкой слёзы, и пошёл, согнувшись почти до земли, дальше по деревне, неся свой страшный груз «Кто следующий».

Митя в то воскресенье сразу стал взрослым, он уже не боялся серого волка. Мальчишка в свои 8 лет остался в доме единственным мужчиной, и значит, он стал опорой для всей семьи. Мама сразу постарела, осунулась, и, казалось, голос у неё даже стал другой, она перестала петь песни у плиты и колыбельные детям на ночь.

Фронт стремительно приближался. В ту ночь все проснулись от страшных взрывов – деревню бомбила тяжёлая авиация. Жуткий грохот сотрясал дом, по главной дороге маленькой деревушки двигались фашистские танки. Настя обняла напуганных детей, быстро одела их в тёплую одежду. Всё, что попадалось под руку и могло пригодиться в дороге, она побросала в лёгкое одеяло и связала вверху узлом. Метнувшись в ужасе к окну, Настя увидела жуткую картину – горел дом соседки бабы Мани. Будто чёрные зловещие призраки, по деревне ползли танки, взрывы бомб сотрясали землю, небо освещалось заревом кровавого восхода и полыхающих деревенских домов. Будто призраки или какие-то страшные чёрные чудовища, по небу ползли тяжёлые самолёты, сбрасывая бомбы на соседний город и окрестные деревни. Земля дрожала, как во время страшного землетрясения. Воздух гудел и оглушал воем самолётов, рёвом идущих танков и страшных взрывов. Один снаряд упал совсем рядом, расколов большую грушу во дворе, которую посадил Василий в день свадьбы. Осколки разбили окно, прошили в углу деревянный сруб насквозь и попали в висевшую в уголке маленькую деревянную икону Казанской Божьей Матери, задев край иконки и уронив её на пол.

– Пресвятая Богородица, спаси и сохрани! – прорыдала Настя, подняла и спрятала иконку за пазуху Митьке, перемотав его платком через плечо.

В дом ворвалась баба Маня, она успела выскочить из своего горящего дома. Она совсем не была похожа на ту знакомую весёлую бабу Маню, которую так любили все дети. С ужасом в глазах, в обгоревшей кофте, с сажей на лице, в сбившемся на затылок платке, из-под которого во все стороны торчали седые волосы, бабушка Маня казалось какой-то чужой и очень страшной. Срывающимся в сипоту голосом, кашляя, она быстро скомандовала Насте:

– Бери детей, уходим быстро огородами в лес! Я знаю тропу к сторожке лесника, надо спасать детей!

– Там волки!.. – воскликнул Митька, но сразу же замолчал, глядя на бабушку Маню и маму. В свои ранние 8 лет он уже понял, что война – это человеческая жестокость и бессердечность, которая не жалеет ни стариков, ни детей. Этот человеческий ужас за окном был намного страшнее, чем тот, волчий, в глухом холодном лесу среди диких зверей. Надо было спасаться – бежать в лес, в глушь, к волкам, научиться жить среди зверей, чтобы использовать единственно возможную надежду на спасение…

Часть 2