Добрые стихи для всей семьи

Три дня Настя со старенькой бабой Маней и детьми шла по дремучему лесу, питаясь ягодами, краюшкой хлеба, которую успела прихватить с собой. Воду пили из многочисленных ручейков, разводили ночью костёр и спали на сложенных друг на друга еловых ветках, прижавшись друг к другу. Первые дни августа выдались тёплыми, ночью было сыро, но ещё тепло, в лесу было много ягод и грибов. Наконец, они дошли до сторожки лесника, измученные ужасом войны и длинной дорогой в новую неизвестную жизнь. Они не заблудились, не провалились в болото, помог опыт лесничества бабы Мани – она часто ходила за грибами в эти дремучие леса и знала все непроходимые тропки наизусть.

Сторожка лесника была очень маленькой, с наклонившейся почти до земли соломенной крышей. Чтобы зайти внутрь, взрослым надо было наклоняться почти до самой земли. Входная дверь была дубовая и прочная, на окнах – надёжные ставни, а главное – внутри была большая печка. С одной стороны она была похожа на огромную тёплую завалинку, которая пахла сушёным чабрецом, ромашкой и разными ароматными сушёными травами. Дядя Ваня всегда сушил чабрец и другие лечебные травы и отдавал всегда бабушке Мане букетик со словами «Для душевного чая!». На этой печной завалинке спокойно могли поместиться три человека, а с другой стороны чудо-печки была плита для готовки с железными кругами, на которых стояла большая кастрюля и медный чайник. Но самое важное, единственно хорошее за эти дни, их ждало дальше. Митька в погребе обнаружил шесть мешков картошки и мешок моркови. А на полках – аккуратненько поставленные в ряд три банки с мёдом и десять банок вишнёвого варенья, которые привели Алёнку в восторг и помогли на секунду забыть о пережитом.

– И река здесь совсем рядом. Вон там, за большой старой ёлкой, вниз уходит лесная тропа, прямо к реке, не заблудишься. Так что и вода у нас есть! – сказала бабушка Маня, первый раз чуть улыбнувшись за все эти дни, и дети опять узнали в ней ту самую весёлую и добрую бабушку Маню, которую очень любили.

Вечером был настоящий пир, дети согрелись, поужинали и даже был сладкий стол с мёдом и вареньем, а потом они сладко уснули на печке. Алёнка на бочке́, свернувшись калачиком, тихо и спокойно, как тогда, в мирное время. А Митька по-прежнему тревожно уснул на животе, сжимая уголок одеяла в кулаке и обхватив руками соломенную подушку.

Весь август и осень дети изучали окрестный лес, уже не боялись уходить дальше в чащу, собирая грибы и ягоды. Следы волков не попадались им в лесу. Митя, очень быстро повзрослев, уже не вспоминал про волчицу. А мама по-прежнему очень беспокоилась за детей и не разрешала уходить далеко от сторожки.

И вот однажды дети увлеклись сбором грибов и ягод и ушли слишком далеко, почти до самого холма, о котором рассказывали жуткие истории. Именно там, у его подножия, нашли растерзанного дядю Ваню этим летом. Но дети этого не знали. Вдруг заметив впереди огромный холм, который виднелся сквозь старые ели, Митька забеспокоился:

– Кажется, мы ушли слишком далеко, я не помню этого холма. Пора обратно домой возвращаться, корзинки переполнены уже грибами и ягодами, мама будет рада!

Неожиданно дети увидели впереди на холме огромную волчицу и двух почти взрослых волчат-подростков.

– Волчица, та самая! – почти простонал Митька. Ноги как будто онемели от ужаса.

В ту же секунду до них донёсся жуткий вой:

– У-у-у-у-у-у! – подняв сверкающие глаза к небу, выла огромная серая волчица.

Затем зазвучали ещё два негромких, но не менее жутких голоса подросших волчат:

– У-у-у! У-у-у!

Волчата подвывали наперебой, стараясь попасть в такт волчице. Звери как будто учились выть теми жуткими звериными нотами волчьей жизни, которые всегда пугали всю округу. С ветки сорвалась сорока и с звонким треском «Спасайтесь!» скрылась среди верхушек старых елей. Этот хор зверей звучал так, что дрожь от страха пробежала по всему телу у Митьки, Алёнка чуть не закричала от испуга и ужаса.

– Бегом за мной, быстро, я знаю обратную дорогу! – скомандовал по-мужски и необычно по-взрослому Митяха.

Как Митька и Алёнка добежали до сторожки, они не помнят. Дети неслись по кочкам, царапая ноги, кололи до крови еловыми ветками лица, спотыкались, падали и опять вставали и бежали, помогая друг другу и спасая корзину с грибами и ягодами. Они снова бежали, такие маленькие и беззащитные, спасаясь от зверей и неминуемой смерти, как тогда спасались от самолетов, сбрасывающих бомбы на их хрупкую деревню, от грохочущих танков, от пожаров, от человеческой жестокости и бессердечности. Они тогда бежали в глухой лес, в эту страшную неизвестность, чтобы укрыться от ужаса войны, а сейчас они бежали от зверей, чтобы укрыться в сторожке, единственном безопасном уголке сегодняшнего хрупкого мира.

Ввалившись в сторожку лесника, плотно закрыв за собой дубовую дверь, Митя кричал, уже не скрывая весь ужас:

– Мама, там волки! Там звери!

Алёнка проплакала полночи, никак не могла уснуть. Баба Маня причитала и плакала, вспоминая лесника дядю Ваню, и просила больше не уходить далеко от сторожки. Митя тоже не мог долго уснуть.