Добрый волк

Каролина Бергер склонилась над столом – очки съехали на кончик носа, в собранные узлом светлые волосы воткнут карандаш. Пальцы ее забегали по клавиатуре. Потом Каролина остановилась и перечитала текст на мониторе, что-то бормоча себе под нос. Поморщилась, удалила написанное и начала сначала.

Значок в нижнем углу экрана сигнализировал о поступлении письма от неизвестного отправителя. Бергер кликнула на него.

«Займитесь Софией Бринкман», – писал ей аноним.

Время от времени Каролина получала подобные сообщения. В основном от людей, претерпевших, по их мнению, несправедливость, иногда со стороны властей. Однако попадались и кляузники, желавшие испортить жизнь ближнему. По той или иной причине авторы таких посланий полагали, что их личные проблемы непременно должны заинтересовать общество.

Журналистка открыла «Гугл». Всего в Швеции обнаружилось две Софии Бринкман: молодая девушка из Блекинге и сорокалетняя жительница Стокгольма. Больше ни о той, ни о другой никакой информации не было.

Каролина отправила письмо в корзину и продолжила работу над текстом. Она специализировалась на разоблачительных статьях, в основном на тему финансов. Хотя писала и новостные материалы, и дискуссионные. Она была лицом этой газеты и имела обширную аудиторию. Многие читатели делились с ней своим мнением по тому или иному вопросу или выражали восхищение ее работой. Бергер это ценила.

Замигавший в углу экрана значок сообщил о поступлении еще одного мейла.

Все тот же неизвестный отправитель.

«Проверьте заодно и Томми Янссона, инспектора криминальной полиции».

* * *

Спустя два часа Каролина Бергер покинула редакцию и села в электричку. В южных пригородах стоимость квадратного метра жилья была существенно ниже столичной – именно поэтому журналистка предпочитала снимать квартиру там. Зарабатывала она прилично, но не хотела ни в чем себе отказывать. Поэтому экономила на жилье.

Окрестности ее пятиэтажки на иной вкус выглядели тоскливо, но Каролина находила их вполне уютными. Вероятно, потому, что имела здесь то, что для нее было главным, – покой. Здесь журналистка могла делать что угодно – например, расслабиться и никуда не торопиться. И каждый вечер она возвращалась от станции прогулочным шагом, отпустив мысли на свободу. Иногда заходила к туркам купить какую-нибудь безделушку. Избегая смотреть на мам с играющими малышами на детской площадке.

Она подходила к воротам, когда на ее мобильник пришла эсэмэска.

Каролина открыла текст.

«Понимаю, что неизвестная женщина и инспектор криминальной полиции не возбуждают вашего любопытства», – писал аноним.

Бергер стало не по себе. Этот номер был известен лишь ограниченному кругу близких ей людей. Номер отправителя был скрыт – никакой информации.

«Кто вы?» – спросила Каролина в ответном сообщении.

«Нам надо встретиться», – написал аноним.

Женщина остановилась на лестничной площадке.

«Мне это не интересно», – был ее ответ.

Спустя несколько секунд на дисплее высветился текст:

«Погибнут люди».

20

Прага

Национальная библиотека в Праге располагалась в роскошном здании второй половины XVIII века – старые фолианты, средневековые глобусы, роспись на потолке… Обитель Индианы Джонса до того, как тот подался в джунгли.

Майлз часто занимался здесь с Альбертом. Можно сказать, мальчик получал образование в этих стенах.

Они сидели в зале естественных наук, самом малолюдном.

Альберт читал «Западный канон» Харольда Блума – литературоведение и снотворное в одном. Ингмарссон листал газеты. Сегодня – «Гардиан»; обычно он брал то, что попадалось под руку.

Шаркали ножки стульев, люди перешептывались… Мимо прошла девушка, ровесница Альберта. Она улыбнулась. Многие девушки улыбались ему – откровенно, многообещающе.

Майлз взглянул на своего подопечного поверх газеты. Парень выглядел нерадостным.

– Всё в порядке? – шепотом спросил Ингмарссон.

– Нет, – ответил Альберт и снова погрузился в чтение.

Его учитель знал, как он ненавидит эти девичьи улыбки. Для парня в инвалидном кресле подобные намеки – не более чем унижение.

– Не бери в голову, – прошептал Майлз.

Юноша поднял глаза.

– О чем ты?

– О нашей с тобой жизни. В ней полно дерьма. Не бери в голову – ни меня, ни Михаила, ни это свое заточение. Помни о том, кто ты есть. Времена, они меняются.

– Правда?

– Да. Во всяком случае, мы делаем для этого все возможное.

– Я так не считаю, – возразил Альберт. – По-моему, мы занимаемся совсем не тем, чем нужно.

– Так решила твоя мама.

У парня между бровями залегла чуть заметная морщинка.

– Как тебя понимать?

Ингмарссон мотнул головой.

– Отвечай, Майлз, – потребовал молодой человек.

– Мы не имеем права на нее злиться.

– Так я и не злюсь.

– А что тогда?

Альберт задумался. Он опустил глаза в книгу, но не читал.

– Сам не знаю. Мне хочется верить, что ты прав, Майлз, что мы действительно движемся в правильном направлении. Но… я не могу с этим согласиться.

Ингмарссон свернул газету и наклонился вперед.