Добывайки

Глава девятнадцатая

Смелость города берёт.

Из дневника Арриэтты. 13 ноября

Увидев их, женщина завизжала, уронила кота и со всех ног пустилась бежать по направлению к большой дороге. Кривой Глаз совсем потерял голову: он плюхнулся на кровать и задрал ноги в воздух, словно на полу кишмя кишела какая-то нечисть. Кот, встревоженный всем этим переполохом, одним безумным прыжком взлетел на стенной шкафчик, уронив две кружки, фотографию в рамке и ветку с бумажными розами.

Под и Арриэтта незаметно пробрались по складкам штанины до подъёма на холм – бедро – и дальше, туда, где их уже ждало убежище, но беднягу Спиллера, который толкал и тянул упирающуюся Хомили, пришлось поднять с пола и опустить в карман. На один ужасный момент Хомили, которую Спиллер крепко держал за руку, повисла, болтая ногами, в воздухе. Но тут проворные пальцы мальчика подхватили её и аккуратно спрятали туда же. Ещё секунда – и было бы поздно: Кривой Глаз пришёл наконец в себя и внезапно протянул руку, чтобы схватить её, но, к счастью, промахнулся. («Он отодрал бы нас друг от друга, как два банана», – говорила позднее Хомили. Сидя на дне кармана, она слышала его сердитый крик.)

– У тебя их целых четыре штуки! Больно жирно будет! Так нечестно – отдавай двух первых!

Что произошло потом, они не знали. Им ничего не было видно. Должно быть, началась драка – до них доносилось тяжёлое дыхание, ругань сквозь зубы; карман раскачивался, подпрыгивал и трясся. Затем послышался топот ног, и они поняли, что мальчик убегает, а Кривой Глаз преследует его, громко проклиная свой ботинок без каблука. Крики постепенно становились всё слабее, вместо них послышался треск сучьев. Видимо, мальчик пробирался сквозь живую изгородь.

В кармане было тихо, на всех четверых нашло какое-то оцепенение. Наконец Под, втиснутый вниз головой в уголок, выплюнул набившийся в рот пух.

– Как ты там, Хомили? – с трудом проговорил он.

Хомили, зажатая между Арриэттой и Спиллером, не знала, что ответить.

– У меня затекла нога, – пожаловалась она наконец.

– Она не сломана? – встревоженно спросил Под.

– Я её не чувствую, – сказала Хомили.

– Ты можешь ею пошевелить? – спросил Под.

– Ой! – закричал Спиллер, в то время как Хомили ответила:

– Нет.

– Если вы щиплете ту ногу, – сказал Спиллер, – которую вы не чувствуете, ничего удивительного, что вы не можете ею шевелить.

– Почему? – спросила Хомили.

– Потому что это моя нога, – сказал он.

Шаги мальчика замедлились, похоже было, что он поднимается в гору, немного погодя он сел. В карман опустилась огромная рука. Хомили принялась всхлипывать со страху, но большие пальцы скользнули мимо неё – они нащупывали Спиллера. Мальчик откинул клапан кармана, чтобы заглянуть внутрь.

– Всё в порядке, Спиллер? – спросил он.

Спиллер утвердительно пробормотал что-то в ответ.

– Которая из них Хомили? – спросил мальчик.

– Та, шумная, – ответил Спиллер. – Я же говорил.

– У тебя всё в порядке, Хомили? – спросил мальчик.

Хомили испуганно молчала.

Большие пальцы снова проскользнули в карман.

Спиллер, уже поднявшийся со дна кармана и стоявший, расставив ноги и прислонившись спиной к вертикальному шву, коротко крикнул:

– Оставь их!

Пальцы неподвижно застыли.

– Я только хотел посмотреть, всё ли у них в порядке, – сказал мальчик.

– Всё, – сказал Спиллер.

– Мне бы хотелось их вынуть, – продолжал мальчик. – Мне бы хотелось на них взглянуть. – Он пристально всматривался в открытый карман. – Вы там не умерли, нет? – встревоженно спросил он. – Никто из вас не умер?

– Оставь их, – повторил Спиллер. – Здесь внутри тепло, ни к чему вытаскивать их на холод. Ты их ещё увидишь, – утешил он мальчика, – и не раз, когда будешь дома.

Пальцы исчезли, добывайки снова очутились в темноте. Карман закачался – мальчик поднялся на ноги. Под, Хомили и Арриэтта покатились в противоположный угол кармана. Там оказалось полно чёрствых хлебных крошек, твёрдых, как камень.