Дочь химеролога

— Найдешь отца Иона, скажешь, что ты в его распоряжении до конца недели.

И оставляя за спиной жалобные восклицания (Ион заведовал конюшней) выходит из комнаты.

…

Небольшая площадка перед закрытыми воротами. Сбоку, у стены, стоит карета, рядом стражники, упорно пытающиеся сделать вид, что их тут нет. Чуть сбоку находится молодая женщина, держа за руку девочку с завязанными глазами. Тишина. Слышно только пролетающих насекомых и всхрапывание лошадей.

На площадке, замерев в полной неподвижности, стоят два высоких худых старика. Несмотря на обманчиво спокойные позы, в воздухе висит четко ощущаемое напряжение. Наконец, слегка шевельнувшись, один из них произносит:

— Даниэль Кровавый, смотрю, еще не помер?

— Да и ты, похоже, пока не рассыпался от старости, Ю Светляк!

— Чего заявился?

— Да вот проезжал мимо и вспомнил, что один высохший пень, тут небо коптит, дай думаю, загляну.

— Лучше бы забыл про меня и ехал дальше с миром!

— Не дождешься …

Несколько мгновений, опустив головы, агрессивно смотрят, так что все вокруг начинает потрескивать, затем неожиданно делают одновременно шаг навстречу друг к другу и крепко обнимаются, похлопывая по плечам.

— Брат мой названный…

— Брат, — и тихо, на ухо, еще несколько, почти беззвучных слов.

И в ответ, с интонацией уже давно смирившегося с этим человека:

— Эх, что же ты появляешься, только когда помощь нужна…

…

Храм Всеблагого Света. Эли и Кайнэ

Сижу на небольшой скамеечке возле стены. Проснувшаяся к концу поездки Сати, настороженной тенью висит в сознании, даже не пытаясь заставить тут все осмотреть и пощупать. Передо мной двор внутри какого-то крупного, причудливо изгибающегося сооружения. Стражников с Игорем, кстати, сюда не пустили, отведя в маленькую пристройку возле ворот. Вокруг ухоженные дорожки, аккуратно подстриженные трава, кусты и деревья. Рядом, Кайнэ, делающая вид, что все хорошо, но при этом нервничающая от необычной остановки. Даже пришлось опять взять ее за руку. Полностью спокойной травница не стала, но мысли приобрели более положительный характер. К сожалению, я сам, хорошим настроением, похвастаться не мог. И на то были две причины. Первая, это Даниэль, который вежливо попросил нас подождать здесь и ушел общаться с настоятелем.

Он обиделся. Не, серьезно, папа обиделся! И это несмотря на примененное сразу и в полном объеме, оружие стратегического назначения. Вида, конечно, не показывал, и мы весь, оказавшийся не таким уж и большим, остаток пути проехали в демонстративном, благожелательном спокойствии. Сидя друг напротив друга, и говоря вежливые слова. Даже немного позанимались. И эмоции он тщательно глушил. Но я все равно, каким-то образом почувствовал. Как и в случае с Теодором, кстати. Хм, а чего именно такое сравнение в голову пришло? Ладно.

Впрочем, я Даниэля прекрасно понимал. В очередной раз была проигнорирована просьба и показано незнакомому человеку то, что должно быть, если не втайне, то известно явно довольно узкому кругу лиц. И все это, на фоне какого-то запланированного серьезного действия, имеющего большое значение в будущем. И наказать-то он тоже не может, слишком огромный долг передо мной из-за подземелья. Я осознавал, что это именно так! Но понимал, что повторись ситуация, действовал точно так же. Потому что тоже было надо! Почему и зачем, непонятно. Просто уверенность.

Короче, нужно с этим что-то делать. Вот только что? Необычное ощущение невиноватой вины. Поразмыслив, решил, что в ближайшее время, стану сама послушность и кротость. Главное, еще не забывать пошире открывать глаза и хлопать ресницами. И чаще называть вслух папой. Не сможет устоять (были смутные воспоминания, что когда девочки виноваты, то поступают именно так).