Дочь Роксоланы. Наследие любви

В дверь постучали. Разрешив войти, Сулейман принял записку от Хуррем, прочитал, кивнул, отпуская Аббаса-агу.

– Передай, что я согласен.

Повернулся к сидевшей напряженно Михримах.

– Так есть на что жаловаться?

– Я вела себя сегодня неподобающе, Повелитель.

– Как?

Она опустила голову:

– Рисковала.

– От Рустема-паши получила нагоняй?

– Да…

– И после этого все равно не хочешь, чтобы я отправил его в Диярбакыр? Он вчера просил отпустить.

Принцесса вскинула на отца глаза.

– Просил?

– Да, ему надоела война с тобой.

Сулейман ждал реакции дочери, она получилась предсказуемой.

– Ну и пусть едет.

– Нет, он передумал. Наоборот, только что попросил твоей руки. Мы с Хуррем Султан дали свое согласие.

У Михримах кончились не только слова, кончился сам воздух в кабинете Повелителя. Раскрывала рот, как рыба, вытащенная из воды, – беззвучно.

– Что, ты против?

Опомнилась, опустила глаза, перевела дыхание.

– Я всегда послушна вашей воле, отец.

– Теперь будешь воле мужа. Я объявлю о подготовке к пышной свадьбе.

– Может, не надо?..

– Что не надо?

– Пышную…

Кабинет огласил хохот Повелителя.

– Но на само замужество ты согласна? Иди к себе. Или к матери, как хочешь.

Михримах отправилась к Роксолане, но по пути встретила… Рустема, который от будущей тещи как раз возвращался.

– Султанша… я просил вашей руки и получил согласие Повелителя и Хуррем Султан.

Она замерла совсем рядом, вскинула глаза.

– Я знаю…

Бровь Рустема невольно приподнялась.

– И не против?

В ответ бровь принцессы тоже приподнялась.

– Если вы разрешите мне ездить верхом.

Главный сад огласил смех паши.

– Только шагом…

– Вот еще! – не выдержала Михримах и бросилась почти бегом в покои матери.

Роксолана встретила дочь чуть смущенно.

– Михримах…

– Я знаю, Рустем-паша просил моей руки, и вы с отцом согласились.

– Нам показалось, что вы симпатизируете друг другу. Тебе ведь нравится Рустем-паша? – Глаза матери смотрели чуть лукаво.

Михримах повторила то, что сказала Рустему:

– Вот еще!

Глядя ей вслед, Роксолана покачала головой:

– Не завидую я Рустему… А может, наоборот, завидовать надо?

Замужем

Пышной свадьбы не получилось, большинство придворных еще не вернулись из Эдирне, но ее никто и не желал. Вернувшись в Стамбул, паши с изумлением узнали, что пока они месили грязь на осенних дорогах, Рустем-паша стал зятем Повелителя, 26 ноября 1539 года женившись на принцессе Михримах Султан.

Больше всего беспокоился Великий визирь Челеби Лютфи-паша, которого Сулейман сделал визирем этим летом после смерти от чумы предыдущего Великого визиря Аяза Мехмеда-паши. Лютфи-паша муж Шах Султан, потому брак между шехзаде Мехмедом и Эсмехан Султан так важен.

Но что же теперь будет? Не пожелает ли Повелитель сделать Великим визирем своего ближайшего зятя, ведь он ценит строптивую дочь не меньше своей супруги?

Все спрашивали друг друга, кто важней для Повелителя – муж сестры Лютфи-паша или муж дочери Рустем-паша?

Но еще до беспокойства придворных Михримах и Рустем пережили собственную свадьбу.

Сулейман не стал устраивать грандиозный праздник, мало того, в очередной раз нарушил обычай ради своих женщин – позволил Михримах – правда, под плотной накидкой, сидеть рядом со своим мужем почти все время пира и соревнований. Ему не пришло в голову, что увешанной драгоценностями, накрытой непроницаемой тканью, не имеющей возможности толком пошевелиться невесте вовсе не доставляло удовольствия слушать мужские крики и смех.

Михримах терпела, уговаривая сама себя, что теперь вообще подвластна воле супруга и если тот считает нужным держать ее в этакой клетке несколько часов, значит, так тому и быть.

У Михримах росло раздражение; если для кого свадьба и была праздником, то только не для нее. Роксолана издали смотрела не неподвижную фигуру закутанной в ткани дочери и жалела ее. Еще немного, и Сулейману стоит подсказать, чтобы отпустил молодых.

Михримах попыталась не думать ни о чем, просто сидела и ждала окончания праздника, устроенного в их с Рустемом честь. Муж… Как теперь себя с ним вести? Неужели стать послушной куклой, которой даже в седло запрещено садиться? Ну уж нет! Характер давал о себе знать, внутри независимо от ее благочестивых размышлений, вызванных долгой беседой с имамом, который объяснял ее обязанности доброй супруги, рождался протест.

Вдруг она почувствовала легкое прикосновение пальцев мужа к своему запястью. Рустем нашел ее руку под накидкой, легонько сжал.

– Устали, Михримах Султан?

– Надоело все, – призналась принцесса.

Ей действительно надоело сидеть куклой, практически ничего не видя, напряженно вслушиваясь, стараясь разобрать в грохоте многочисленных барабанов, одновременной игре многих инструментов, восторженном реве тысяч людских голосов, гвалте праздничной толпы хотя бы обрывки фраз.