Дочь Роксоланы. Наследие любви

Мустафа словно испытывал Повелителя; вопросы составлены так, что, попади одно из них в руки султана, легко отговориться простой заботой о государстве, а если только султан простит, значит, пришел его час. Одного не учел – в Анатолии слишком многие хорошо относились и к султану, и к Рустему-паше; в его руки попало не одно письмо, а многие, и прощать сына Сулейман не стал. Правда, и казнить на сей раз тоже.

Повелитель думал несколько дней. Принятое решение было неожиданным: бейлербеев, что получили письма и не сообщили, наказать, Мустафу вон из Манисы в Амастью и чтобы сидел, носа не высовывая, иначе лишится не только носа, а на его место шехзаде Мехмеда.

Последнее возмутило сторонников шехзаде Мустафы особенно; Маниса считалась местом правления наследника престола; назначая туда шехзаде Мехмеда, Повелитель демонстрировал, кого видит в этом качестве.

Сулейман мог себе это позволить, его сила была такой, что считались все и на Востоке, и на Западе.

Между делом он прогнал Великого визиря, мужа своей сестра Шах Султан Челеби Лютфи-пашу, назначив новым визирем Хадима Сулеймана-пашу, прежде второго визиря империи. Рустем, бывший третьим визирем, теперь стал вторым.

Он предрекал плачевный конец Великого визиря:

– Лютфи-паша сошел с ума! С пороками нужно бороться, но не путем же уничтожения людей!

Рустем рассказывал жене, что муж Шах Султан борется с людскими пороками самым жестоким образом. За шум на улицах в ночное время избивают палками, пьяницам заливают в глотку свинец, тех, кого заподозрили в прелюбодеянии, вырезают то, чем грешили.

– Но это же смерть?!

– Да, по утрам после таких проверок праведности улицы во многих местах залиты кровью. Это до добра не доведет, убьют самого пашу.

Рустем ошибся; Лютфи-пашу не убили, он был снят с должности самим султаном. Получилось все даже несколько нелепо. Перестаравшись, паша отправил Повелителю список проституток, которых следовало немедленно подвергнуть жестокому наказанию, несмотря на то что их за греховным занятиям не застали.

О чем думал поборник праведности, непонятно, он мог натравить на грешниц толпу, мог просто подослать стражу и бросить их в тюрьму без всяких объяснений, но он «поручил» это султану. Сулейман разъярился настолько, что не стал ждать самого Лютфи-пашу; вернувшись после очередного рейда по улицам города, паша узнал, что больше не является Великим визирем! Повелитель не пожелал слушать его объяснения и оправдания. Всему есть предел.

В том же году началась новая война с Австрией, и снова за венгерские территории. На сей раз армия отправилась на Буду и взяла город. Шехзаде Баязид, добившийся права отправиться в поход, был счастлив возможности показать, чему научился. А научился многому. Шестнадцатилетний шехзаде не просто прекрасно держался в седле, хорошо владел оружием, но и успешно командовал вверенным ему отрядом.

Казалось, султан должен вознести младшего наследника, хвалить его при любом возможном случае, но этого не случилось. Рустем сокрушался дома:

– Я не всегда понимаю Повелителя. Просто сказать, что молодец, мало! Шехзаде так ждал отцовской похвалы… Его хвалят янычары, говорят, что храбрый и разумный, хорошо обучен. А Повелитель словно не замечает успехов этого шехзаде. Может, обратить его внимание?

Михримах усмехнулась в ответ:

– А ты можешь вспомнить, когда Повелитель заметил бы Баязида? Никогда. Даже когда маленький шехзаде старался сделать что-то лучше Мехмеда и это получалось. Пригласи его к нам, устроим праздник.

Рустем позвал шехзаде Баязида, а кроме него агу янычар и еще двух пашей. Шехзаде был счастлив таким вниманием, среди пашей он чувствовал себя взрослым. Он рассуждал умно, хотя и задиристо. Михримах не могла присутствовать при беседе, но нашла способ послушать из-за решетки, как поступала ее хитрая мать при заседаниях Дивана.

Перед сном Михримах задумчиво сказала мужу:

– Почему я не замечала Баязида? Как жаль, что его жизнь будет столь короткой…

– Михримах, закон Фатиха определяет, но не обязывает, к тому же любой султан, опоясавшись мечом Османов, вправе отменить тот закон.

– Кто отменит – Мустафа? Мехмед? Селим?

– Мехмед может отменить.

– Нет. И каждый из них знает, что в случае, если султаном станет другой, остальных ждет смерть.

– Знаешь, мне привезли из Курдистана красивую и умную девочку-наложницу…

– Что?! – взвилась Михримах.

– Успокойся. Привезли в подарок, она какого-то знатного рода, совсем ребенок, лет двенадцать, не больше. Возьми ее к себе, подготовь в наложницы Баязиду.

Михримах немного посопела ревниво, но все же согласилась:

– Пусть приведут. Где она?

– Пока у бея, что привез. Говорит, что нетронута.

– А откуда тебе известно, что красива и умна?

– Видел. А что умна, бей сказал. Она из окрестностей Халеба, умеет читать, писать, знает языки…

– А тебе она зачем?

Рустем навис над женой:

– Мне не нужна. Мне тебя хватает. Я просил взять для Баязида, если ты еще не поняла.

Михримах стало смешно, она невольно хихикнула.

Рустем слегка напрягся:

– Что?

– Хуррем Султан готовит наложницу для Селима, я буду для Баязида.