Дочь роскоши

– Ребенок же не плакал, – говорил он, пытаясь сообразить, что к чему. – Ты должна быть в кровати.

– Наверное, я проснулась и ждала, что она тоже проснется, – раздраженно ответила Лола. – Я подумала, что, если заранее приготовлю для нее бутылочку, она не будет кричать, пока я ее подогреваю.

– Но как ты оказалась на полу? – спросил Шарль, и она вспыхнула, готовая разрыдаться.

– Не знаю, не знаю! Наверное, я просто захотела спать и легла на пол.

– На пол в кухне? Лола, надо что-то делать. Это опасно для тебя и для малышки, если ты не отдаешь себе отчета, что делаешь.

– Что значит опасно? – с презрением спросила она, и он не потрудился ответить. Спорить с ней было бесполезно – по крайней мере до тех пор, пока он не найдет выхода.

Через два дня он подарил Лоле полную свободу. Его мать пообещала ему помочь по кухне, и он нанял девушку, чтобы помогала по утрам застилать кровати и убирать дом, и еще другую – для вечерней стирки.

– Мы не можем позволить себе прислугу, – возражала Лола.

– Если я вернусь опять на работу в доки, то сможем.

– Но ты же терпеть не можешь доки.

– Я еще больше возненавижу их, если с тобой что-нибудь случится.

– Что ж, хорошо. Но я не хочу, чтобы твоя мать работала у меня на кухне. Она все делает не так, как я.

– Это очень плохо, – спокойно сказал Шарль. – Если я мирюсь с тем, что мне придется вернуться назад, в доки, тебе придется мириться с тем, чтобы моя мать была на твоей кухне. В любом случае это ненадолго, пока ты снова не окрепнешь.

– Кажется, у меня нет выбора, – пожаловалась Лола.

– Верно, нет, – ответил он, целуя ее. Оглядываясь назад, в прошлое, Шарль думал, что это было поворотным моментом, хотя в их бизнесе было еще много взлетов и падений, пока наконец их пансион не стал приносить хороший доход. У них появилась еще одна дочь, Катрин, которая родилась в 1930 году, когда Софии было пять лет. В этом же году его мать умерла, после долгой мучительной болезни, которую доктор назвал «опухолью». Потом прошла пара скудных лет, которые сменились мини-бумом, и, поскольку посыпались заказы на бронь, они купили коттедж по соседству, чтобы обеспечить флигель для своей выросшей семьи, которой требовалось уже больше комнат. Они организовали развлечения для гостей – ежедневные прогулки вдоль берега с осмотром разных достопримечательностей острова, игру в вист, бридж и шахматы после обеда, и по крайней мере один раз в неделю устраивались музыкальные вечера. Они постепенно увеличивали штат, и к настоящему времени на них работали два официанта, горничная, девушка на подхвате, которая готовила овощи и стирала, и еще садовник. Прогулки вдоль берега, устраиваемые в пансионе, стали настолько популярными, что Шарлю пришла в голову блестящая мысль создать агентство, чтобы обслуживать всех приезжающих на Джерси, а не только их гостей. Он устроил в городе контору, и туристы толпами стекались к нему, чтобы организовать себе катание на яхтах, рыбалку, игру в гольф, а заодно заказать билеты в театр и на экскурсии.

Сейчас, летом 1938 года, дела шли очень хорошо, и, хотя тот день, когда Лола рухнула на пол в изнеможении, казался таким далеким, разговор о том, чтобы сейчас, в самый разгар сезона, избавиться от одного из официантов, напомнил его Шарлю столь явственно, словно это было вчера.

– Я не понимаю, – сказал он, приподнимаясь на подушках. – Почему ты хочешь отправить Дитера домой?

Лола присела на край кровати, достала баночку с кремом и щедро нанесла его на лицо и шею.

– Во-первых, потому, что он – немец.

– Но ты знала об этом, когда мы принимали его на работу, – возразил Шарль.

– Это так. Но я уже говорила, что лучше бы прислушалась к собственному мнению. Я не люблю немцев. И никогда не любила. Я же русская, не забывай. Во время войны…

– Это было так давно, дорогая.

– Возможно. Но память у меня тоже долгая. И кроме того, не так уж я не права! То, что они делают сейчас, так же нехорошо… даже еще хуже. Это ужасно, что они делают с евреями. Они захотят стать хозяевами Европы, вот увидишь, я буду права. Они уже вторглись в Австрию.

– Но, похоже, австрийцы сами не возражают…

– У них же не было особого выбора, не так ли? Они, как ты, Шарль, тоже любят спокойную жизнь. Если Гитлер придет сюда и попытается овладеть Джерси, что ты будешь делать? Будешь ли сражаться? Нет, только не ты. Ты перевернешься на спину, как щенок, и позволишь щекотать себе животик.

– Наверняка не позволю!

– Это как раз и сделала Австрия, – продолжала она, не обращая на него внимания. – А сейчас Гитлер думает, что он сможет сделать то же самое с Чехословакией. А чего он захочет после этого? Этот человек никогда не удовлетворится. Быки никогда не бывают довольны, так всегда говорил мой отец, а он, как ты помнишь, был солдатом. – Голос ее гордо зазвенел.

Да, и посмотри, что с ним произошло, хотел сказать Шарль, но воздержался.