И тут меня накрыло ощущение, которое было таким же резким и поднялось из неведомых глубин, точно шквал. Оно прокатилось по моему телу. Я осмотрел небольшое помещение, украшенное яркой тканью, такой же поношенной, как и весь остальной дворец. Зная, что Алфаар заставлял делать своих дочерей, и что позволял своим гостям делать со своими дочерьми, я почувствовал тошноту.
Я вспомнил про Эдалу и Надию — да заберёт к себе Мазира их души — которых мои мать и отец учили жить с высоко поднятой головой, и для которых слово «нет» было привычным. Мои родители защищали нас в первую очередь. Боги, как бы я желал найти их сидящими во дворце по возвращению домой.
Когда я вспомнил о своей семье, тошнота прошла, но со мной всё ещё осталось чувство одиночества. У меня больше не было семьи — но это горе казалось мне теперь иным. Нет, здесь было что-то ещё, и я не мог этого понять.
Словно я забыл о чём-то важном. Словно морские волны отхлынули, обнажив берег, но на их место не пришли другие.
Должно быть, я скучал по дому. Я так давно там не был. Мне надо было вернуться в Алмулихи. «Завтра, — напомнил я себе. — Завтра мы уедем и, когда я окажусь дома, та пустота, что образовалась внутри меня, будет заполнена».
Я попытался найти дорогу в свой шатёр. Но план дворца был таким неорганизованным, запутанным и непродуманным, что я не удивился, когда оказался в одном из незнакомых переулков. В конце дороги я увидел прислужницу, поэтому я пошёл к ней, чтобы узнать дорогу.
Прислужница увидела, что я приближаюсь, и, испуганно вскрикнув, бросилась в шатёр. Я пожалел, что отправил бóльшую часть стражников домой. Они хотя бы были готовы показать мне дорогу.
Вздохнув, я продолжил идти. Несмотря на жару, воздух на улице был приятнее, чем в шатрах. Завернув за угол, я увидел впереди двух стражников Алфаара, стоявших ко мне спиной.
— Простите, — сказал я.
Они повернулись и разошлись в стороны.
Я увидел, что они разговаривают с женщиной. Её лицо не было закрыто, платок прикрывал только её волосы. Я не мог знать её, но то, как она посмотрела на меня, было невозможно забыть. Её глаза были такими же чёрными, как глаза её отца, хотя в отличие от своего отца, она смотрела на меня без содрогания.
Стражники поклонились, и за ними, с опозданием, поклонилась и женщина, не сводя с меня глаз.
Я тоже не мог отвести от неё взгляда.
— Мой Король, — произнёс один из стражников. — Тебе что-нибудь нужно?