Дочь Сталина

Надо сказать, что детьми Надежда Сергеевна занималась мало. Ей хотелось заниматься «делом», чтобы чувствовать себя достойной своего «великого» мужа. Семья «делом» для нее не стала, в чем иногда укорял жену Сталин. После смерти Ленина она стала работать в редакции журнала «Революция и культура», горячо мечтала об учебе — для самой себя и для своих подрастающих детей.

«Маму больше заботило другое, — пишет Светлана в книге «Двадцать писем к другу», — наше образование и воспитание. Мое детство с мамой продолжалось всего лишь шесть с половиной лет, но за это время я уже писала и читала по-русски и по-немецки, рисовала, лепила, клеила, писала нотные диктанты. Моему брату и мне посчастливилось; мама добывала откуда-то замечательных воспитательниц… Вся эта образовательная машина крутилась, запущенная маминой рукой, — мамы же никогда не было дома возле нас. В те времена женщине, да еще партийной, вообще неприлично было проводить время около детей…»

Любил ли Сталин свою жену? Скорее всего, любил, хотя и постоянно подвергал унижениям, иногда изощренным… Об одном таком случае поведал Назым Хикмет. Дело происходило на банкете для членов Политбюро, наркомов и видных военачальников. На нем присутствовали и жены.

Женщины пришли в вечерних платьях, некоторые в открытых. Сталин пришел с Аллилуевой, но сел не во главе стола, как предполагалось, а в середине. Против него сидел Тухачевский со своей необыкновенно красивой женой. Ее платье было с глубоким вырезом, и в течение всего вечера Сталин развлекался тем, что скатывал мякиш хлеба в шарики и довольно ловко бросал их в ложбинку декольте жены маршала. Женщина пребывала в полном смятении. Все видели, что его игра раздражает и озлобляет Аллилуеву. Она даже пыталась отнять у него хлеб, но Сталин упорно продолжал кидать катыши. Аллилуева несколько раз что-то раздраженно говорила ему, но он не обращал на нее никакого внимания. Наконец, не выдержав унижений, она встала из-за стола и ушла. Сталин даже головы не повернул в ее сторону.

Между тем до нас дошла переписка между Сталиным и Надеждой Сергеевной в 1929–1931 годах. В бархатный сезон Сталин обычно уезжал на юг. Надежда не всегда его сопровождала, и они писали друг другу письма — довольно регулярно.

В этих письмах Надежда Сергеевна куда более сдержанна, чем Сталин. В его строках иногда прорывается неподдельная нежность, доходящая до сюсюканья: «Целую крепко много, очень много». Тон ее писем спокоен, деловит, суховат. Скорее всего, Сталин своим поведением отучил Надежду от излишней чувствительности.

«Москва нас встретила холодно. Приехали в переменную погоду — холодно и дождь. Пока никого не видела и нигде не была. Слыхала как будто Горький поехал в Сочи, наверное, побывает у тебя, жаль, что без меня — его очень приятно слушать. По окончании моих дел напишу тебе о результатах (Надежда Сергеевна сдавала экзамены в Промышленную академию. — В. С.). Тебя же очень прошу беречь себя. Целую тебя крепко, крепко, — как ты меня поцеловал на прощанье». (Из письма Надежды 28 августа 1929 года.)

«28-го августа послал тебе письмо по адресу: «Кремль, Н. С. Аллилуевой». Послал по аэропочте. Получила? Как приехала, как твои дела с Промакадемией, что нового, — напиши. Думаю принять ванн 10. Погода хорошая. Я теперь только начинаю чувствовать громадную разницу между Нальчиком и Сочи — в пользу Сочи. Думаю серьезно поправиться.

Напиши что-нибудь о ребятах.

Целую.

Твой Иосиф». (Из письма Сталина 29 августа 1929 года.)

«Без тебя очень и очень скучно, как поправишься, приезжай и обязательно напиши мне, как себя чувствуешь. Мои дела пока идут успешно, занимаюсь очень аккуратно. Пока не устаю, но ложусь в 11 часов. Зимой, наверное, будет труднее…» (Из письма Надежды 27 сентября 1929 года.)

«Как твое здоровье. Приехавшие т.т. (Уханов и еще кто-то) рассказывают, что ты очень плохо выглядишь и чувствуешь себя. Я же знаю, что ты поправляешься (это из писем). По этому случаю на меня напали Молотовы с упреками, как это я могла оставить тебя одного…» (Из письма Надежды 19 сентября 1930 года.)

«Попрекнуть тебя в чем-либо насчет заботы обо мне могут только лишь люди, не знающие дела. Такими людьми и оказались в данном случае Молотовы. Скажи от меня Молотовым, что они ошиблись насчет тебя и допустили в отношении тебя несправедливость. Что касается нежелательности твоего пребывания в Сочи, то твои попреки так же несправедливы, как несправедливы попреки Молотовых в отношении тебя…» (Из письма Сталина 24 октября 1930 года.)

«Направляю тебе «семейную корреспонденцию». Светланино письмо с переводом, т. к. ты вряд ли разберешь все те важные обстоятельства, о которых она пишет…

Здравствуй папочка, приезжай скорее домой фчера ритка токой пракас зделала уж очень она азарная целую тебя твоя сятанка». (Из письма Надежды 21 сентября 1931 года, автограф Светланы.)

«Здравствуй Иосиф.