Дочь царского крестника

Отца отпели в Модягоу в Свято-Алексеевской церкви. В морозной дымке города церковь пламенела ярко-красным кирпичом колокольни и стен. Отпевал священник Николай Стариков. Мария просила батюшку поехать на кладбище – отказался, боясь застудить слабые лёгкие. Гроб везли на грузовике. К могиле шофёр проехать не смог, остановился метрах в ста. Мария вышла из кабины с большим букетом белых хризантем. Могилу китайцы выкопали, как она просила – край маминого гроба был виден, и гробы встали рядом. Это было желание отца. Китайцы взялись за лопаты, шофёр тут же принялся нетерпеливо сигналить: «Поехали». Ждать отказывался. На тридцатиградусном морозе хризантемы начали крошиться. Мария передала их китайцам, попросила всё сделать как надо, то и дело оглядываясь, пошла к машине.

Она не помнит – сама ли так удачно решила или кто надоумил: крест, что дала Раиса Аввакумовна, устанавливать на могилу не вертикально, а плашмя. Может, в мастерской Урзова посоветовали? Крест погрузили в раствор – бетон плюс мраморная крошка – так, чтобы он на три пальца выступал из памятника-плиты. Поперёк могилы в ногах и головах китайцы положили два бетонных бруса и на них установили памятник. «Хоросё будет, мадама!» – сказали рабочие.

Получилось «хоросё». Памятник нисколько не осел за без малого пятьдесят лет.

«Ровненько стоит», – рассказывал по телефону Витя Джу, приехав из Харбина.

Мария Никандровна пригласила земляков в гости через месяц после их возвращения из города детства и юности. Убелённые сединами бабушки и дедушки с воодушевлением рассказывали о свидании с родиной.

Принесли фотографии, в том числе и сделанные на могиле родителей Марии Никандровны. Вот возлагают цветы. Вот ставят свечи. Крупным планом крест. Крупным планом надпись. В одном месте памятник дал тонкую трещину, она змеилась до креста, продолжалась за ним. Возможно, сыграли свою роль корни дерева, что выросло вплотную к памятнику (на фотографии был виден один ствол, Мария Никандровна не разобрала – какое). Но крест лежал абсолютно целым.

«Никогда не думала, что увижу, – вытирала слёзы Мария Никандровна. – Спасибо, дорогие мои, спасибо, что разыскали маму с папой».

«Кладбище стояло обязательной строкой. Мы сразу сказали в мэрии, как приехали. Нам выделили автобус».

Земляки привезли Марии Никандровне в полиэтиленовом мешочке немного земли с могилы родителей.

«Мне на гроб высыпьте», – попросила Мария Никандровна.

…Так они и сделали.

КУКУШКИНЫ БАШМАЧКИ

Повесть

Откликнитесь, земляки

Газета была скромного формата А4, плохонькой полиграфии, но Вера Петровна читала как никакую другую. Листочки с убористой, глаза сломаешь, печатью возвращали в счастливое детство, мечтательную юность. Газету «На сопках Маньчжурии» издавали в Новосибирске земляки-харбинцы. Остатки той блестящей русской Атлантиды, ярко засиявшей в Маньчжурии на каких-то тридцать-сорок лет, и ещё за более короткое время поглощённой миллиардной массой Китая. Харбинцы-кавэжэдинцы, доживающие свой век в России, Австралии, Бразилии, США, собирались в общества, издавали газеты, журналы, устраивали конференции, съезжаясь со всех континентов в Москву…

Вера Петровна, перелистывая газету «русских китайцев», наткнулась на обращение под рубрикой «Откликнитесь, земляки». Откликнуться просила женщина с незнакомой фамилией. Но в приводимой ею списке разыскиваемых первым значился Михаил Фокин – муж Веры Петровны. Искала его Варвара Козлова, в девичестве Прохорова.

Вера Петровна из людей, у которых всё на учёте и по полочкам, достала нужную коробку, быстро отыскала маленькую, размером два на три сантиметра фотокарточку, с которой смотрела семнадцатилетняя девушка с косами. Кружевной воротничок, живой взгляд, чуть приоткрытый рот. Не позирует и не одеревенела от близости объектива. На обороте надпись: «На память любимому другу от любящей подруги Вари».

Много-много лет назад Вера Петровна взяла с полки томик Пушкина, раскрыла, и выпала эта фотография.

– Кто она? – спросила мужа.

– Должна знать. Варя Прохорова. Старше тебя на три года. В Бухэду мы учились с ней в одном классе.

Вера Петровна вспомнила лишь один момент: она с подружками прыгала в «классики», старшая девочка, проходя мимо, сделала строгое замечание малышам: не визжать, вести себя тише. Всё.

– Моя первая любовь, – положит на ладонь крохотное свидетельство прошлого муж.

– Я вторая?

– Ты единственная.

Тем не менее фото Вари бережно хранил всю жизнь. И, судя по всему, справки о ней наводил. Однажды – их дочь уже окончила институт – предложил съездить в турпоездку в Одессу. Собрались, но страшно рвануло в Чернобыле. Путёвки сдали. Через пять лет всё же попадут в «жемчужину у моря». Михаил запросится сверх программы в цирк. До представления сходит в дирекцию. До него каким-то образом, в это не посвятил Веру Петровну, дошла информация – Варвара Прохорова работала в Одесском цирке.