Дочь тумана и костей

Кару покачала головой. Волосы у них обеих совсем промокли, и выходить опять под дождь совсем не хотелось. Единственным ее желанием было сесть за любимый столик в любимом кафе. При этой мысли рука сама собой потянулась в карман куртки, пальцы нащупали несколько шингов, заработанных на этой неделе.

— По-моему, те парни собираются уходить. — Она кивком головы показала на туристов за "Чумным".

— Не думаю, — сказала Сусанна. — У них еще полные бокалы пива.

— Точно тебе говорю. — Один из шингов, зажатый между пальцами, испарился. Секундой позже туристы поднялись со своих мест. — Видишь?

Она мысленно представила себе комментарий Бримстоуна по этому поводу: "Изгнание странников из-за столика в кафе: эгоизм".

— Так странно, — таков был ответ Сусанны, когда они проскользнули за гигантскую статую всадника, чтоб вовремя забить места. С удивленными выражениями на лицах, туристы ушли.

— А они были довольно хорошенькие, — сказала Сусанна.

— Да ну? Может, хочешь позвать их обратно?

— Если бы. — У них было правило: не заводить отношений с парнями, заносимыми сюда ветром странствий и похожими между собой своими покрытыми щетиной подбородками и мятой одеждой. — Я всего лишь отметила наличие симпатичности. К тому же, они выглядели несколько растеряно. Как щеночки.

Кару почувствовала укол совести. Что она творит — не подчиняясь Бримстоуну, растрачивая желания на злые вещи типа принуждения людей выйти под дождь?

Она обессилено плюхнулась на диван. Голова болела, волосы липли. Она чувствовала себя уставшей и не могла побороть беспокойство о торговце желаниями. Что он скажет?

Все время, пока они с Сусанной ели гуляш, ее взгляд то и дело возвращался к двери.

— Высматриваешь кого-то? — Наконец спросила Сусанна.

— Э, нет, просто… просто опасаюсь, что Каз может нарисоваться.

— Да не проблема. Если он заявится сюда, мы можем затолкать его в этот гроб и гвоздями прибить крышку.

— Звучит неплохо.

Они заказали чай. Напиток подали в старинном серебряном сервизе, на сахарнице и креманнице которого были выгравированы слова "мышьяк" и "стрихнин".

— Итак, — сказала Кару, — завтра в театре ты увидишься с красавчиком-скрипачом. Каков твой план?

— Нет у меня никакого плана, — ответила Сусанна. — Мне бы хотелось пропустить все это и сразу добраться до части, в которой он уже является моим парнем. Ну, ты знаешь, не проходя стадии, где он в первый раз узнает о моем существовании.

— Да брось, на самом деле ты не хотела бы пропускать этого.

— Еще как хотела бы!

— Пропустить первое свидание? Порхание бабочек в животе, когда сердце начинает бешено колотиться при одном только взгляде на него и ты краснеешь? Ту часть, где ваши магнитные поля впервые пересекаются, и вас как будто тянет друг к другу какими-то невидимыми нитями энергии…

— Невидимые нити энергии? — повторила Сусанна. — Ты что, превратилась в одних из этих чудиков Нью Эйджа, которые носят "магические" кристаллы и считают ауру окружающих?

— Ты же прекрасно понимаешь, о чем я. Первое свидание, касание рук, первый поцелуй, всё это томление и предвкушение?

— Ох, Кару, бедный маленький романтик!

— Вот это уж вряд ли. Я просто говорю, что это же самая приятная часть, конфетно-букетный период. Прежде, чем становится ясно, что перед тобой очередной придурок.

Сусанна поморщилась.

— Ну, не могут же они поголовно быть придурками?

— Я не знаю. Может, и не все. Может, только красавчики.

— Но он-то точно симпатяшка. Боже, надеюсь, он является исключением из их числа. Как думаешь, есть шанс, что он положительный и его сердце свободно? Я серьезно. Каков процент вероятности?

— Мизерный.

— Знаю. — Сусанна драматично откинулась на спинку дивана, сложив руки как отброшенная марионетка.

— Ты нравишься Павлу, — сказала Кару. — Он определенно положительный.

— Да, Павел милый, но при его виде в животе не начинается порхание бабочек.

— Бабочки в животе. — Кару вздохнула. — Как я тебя понимаю. Знаешь, что я думаю? Они всегда там находятся, у каждого…

— Как бактерии?

— Какие бактерии?! Бабочки! И бабочки одних людей на химическом уровне реагируют на бабочек других людей. Это как феромоны — когда они рядом, бабочки начинают свою пляску. И ничего с этим не поделаешь, это… это химия.

— Химия. Как романтично.

— Сама знаю. Дурные бабочки. — Кару так понравилась эта идея, что она открыла свой альбом для зарисовок и начала рисовать: карикатурные внутренности и желудок, заполненный бабочками. На латыни это называлось бы чем-то вроде "Желудочниос бабочкос".

— Ну, так если все дело в химии, и ничего с этим поделать нельзя, значит, появление Козломира все еще пробуждает твоих бабочек? — Спросила Сусанна.

Кару резко подняла голову.

— Нет, конечно! Думаю, его появление вызывает у моих бабочек рвотный рефлекс.

Сусанна как раз отхлебнула глоток чая, и после слов Кару вынуждена была прикрыть ладонью рот, чтоб не пролить жидкость. Она смеялась, согнувшись пополам и с трудом заставляя себя глотнуть чай.

— О-о-о, твой желудок, наполненный рвотой бабочек, как отвратительно!

Кару тоже посмеивалась, продолжая при этом рисовать.