Дочка, не пиши!

Именно среди этих людей Режабек, естественно, нашел и понимание, и поддержку. Благодарные его читатели с наслаждением бросились разбирать мою жизнь, мою личность, причем не столько с его слов (ему особенно обо мне и сказать-то было нечего), а в большей степени, как это ни смешно, из моих рассказов о себе. Я писала, что из меня не получилось музыканта, что я не умела шить, была некрасивой, неловкой, не умела строить отношения с противоположным полом… Вывод последовал незамедлительно: мерзкая дочь до смерти завидовала успешной, красивой, талантливой матери, а сама была во всех отношениях бездарной и уродливой. Что ж, жалкие люди понятия не имеют, что такое рефлексия и как человек сам может о себе нелицеприятно думать, как строго он может спрашивать, требовать с себя, быть неудовлетворенным собой, страдать из-за этого, подчас бывая безжалостным к себе, а потому несправедливым.

Сейчас на ближайшие пару абзацев мне придется засунуть всю свою рефлексию куда подальше, посмотреть на себя со стороны вроде бы чужими глазами и рассказать о Катерине Шпиллер как бы словами других людей. Те, кто все понимает и так, у кого во время прочтения «Мамы» не возникло никаких мыслей о моем ничтожестве, лучше пусть пропустят, не читают следующий кусок, потому что перед ними мне будет неловко. Но, видите ли, друзья мои, придурков, что радостно обсуждали мою «бездарность» на основе моих же оценок, надо все-таки поставить на место, ибо они забылись.

Итак. Училась я всегда почти лучше всех в классе. Нет, не была самой лучшей, но в первой тройке – точно. Музыкантом не стала, но играла на фортепиано вполне прилично, для домашнего музицирования – очень даже неплохо. Легко подбирала музыку – слух у меня абсолютный. Сама покупала ноты и разбирала отнюдь не простые вещи. Кстати, в отличие от меня, мать, которая всю жизнь повторяла, что ее в детстве учили играть на пианино, ни разу не села за инструмент и не сыграла даже «Чижика-пыжика», сколько я ее ни просила. Чему и как музыкально «образовывали» мою талантливую маму, так и осталось загадкой. С годами я поняла, что она просто не умеет играть.

А потом я еще научилась играть на гитаре и под собственный аккомпанемент пела песни Окуджавы, Высоцкого, Никитина и многих других замечательных авторов. Во всех компаниях меня всегда об этом просили. Говорят, у меня хорошо получалось. Жаль, что уже лет пятнадцать как забросила это дело…

С детского сада в меня всегда был влюблен какой-нибудь мальчик. Причем мне везло: мальчики были хорошие. Помню, как с пятого по восьмой класс за мной прямо-таки ухаживал парень: он провожал меня в музыкалку, дарил какие-то милые пустяки, водил в кино, в общем, очень старался. Другое дело, что я была, увы, равнодушна ко всем и не ответила ни на одно ухаживание. Вообще относилась к этому спокойно. И, кстати, никогда не болтала о мальчиках с подругами, не хвасталась, как многие другие девочки, коллекционировавшие всякий случайный взгляд в свою сторону, ибо расценивали его как влюбленный. Почти ежедневно я слышала от одноклассниц: «Он влюбился в меня, та-а-ак смо-о-отрит!» У меня подобное поведение всегда вызывало недоверие, а потому я хихикала и предпочитала вообще молчать на эти темы.

На дискотеках я танцевала так, что вокруг собирались зрители, смотрели, а потом аплодировали. Я была гибкой, пластичной, музыкальной. Танцевать я умела очень хорошо с самого детства. Сколько поклонников я этим «срубала», правда, не нужных мне пока поклонников. После каждых танцев больные ноги мне жестоко мстили. Но не танцевать я не могла.

Когда я стала уже совсем взрослой и у меня возникали романы, то все они были исключительно с весьма нетривиальными мужчинами. Это были победители в жизни, блестящие в общении, хорошо образованные и небедные люди. Им было со мной хорошо и интересно – они постоянно в этом признавались. Но я сама быстро прекращала эти отношения, потому что мне нужна была любовь, а ее не было, по крайней мере, с моей стороны. Пришла она, наконец, когда мне было 37 лет.

Сейчас мне 45. Благодаря тому что я всегда занималась физкультурой, плавала, посещала косметолога и следила за собой, выгляжу лет на десять моложе. Продолжаю заниматься спортом, исключая периоды обострения болезни, когда это просто невозможно.

Да, я готовлю не очень хорошо. В нашей семье этим занимается Женя: он обожает творить пищу богов и умеет готовить так, что на кухне никакой женщине просто нечего делать. У нас распределение обязанностей: Женя готовит, я слежу за чистотой нашего большого дома. И он всегда сверкает и сияет. Правда, для серьезной домашней работы у нас есть домработница.

Про свои профессиональные успехи я уже рассказала. На радио в свое время я часами не выходила из записывающей студии – приходилось делать по несколько рекламных роликов в день: их в основном поручали именно мне, потому что знали – я сделаю хорошо.

Когда я работала в печатных изданиях, то ежедневно слышала в свой адрес:

– Кать, придумай тему номера!

– Катюша, нужна идея рекламы! Придумай, пожалуйста!