Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

Однако острота вопросов нарастает, когда парадокс направлен против совместимости всемогущества и свободы. Утверждалось, что всемогущество несовместимо с наличием свободных существ. Дж. Л. Макки предположил, что всемогущее существо не может создать существа, которые оно не может контролировать. Если бы Бог создал такие свободные, самостоятельные существа, то Он перестал бы быть всемогущим[1002]. Высказывались по крайней мере три возражения. Во-первых, отмечалось, что такое положение дел, когда Бог непосредственно контролирует существо, которое не подвластно непосредственному контролю Бога,

метафизически невозможно и, следовательно, не имеет отношения к всемогуществу (как и пресловутая проблема с квадратным кругом). Во-вторых, высказывалось предположение, что творение свободных существ подразумевало бы не потерю всемогущества, а реализацию всемогущества. Третий вариант понимает всемогущество как несущественное или случайное свойство Бога. Если Бог всемогущ, то Бог может вообще или временно отказаться от этого атрибута. Само существование свободных существ зависело бы, в том числе, от того, что Бог творит эти существа и поддерживает их существование вместе с их способностью к свободному волеизъявлению. Такое самоограничение было бы отнюдь не преуменьшением божественного могущества, а его реализацией.

Еще более острой является дискуссия о соотношении могущества и благости. Если Бог всемогущ, может ли Бог сделать зло ради него самого? Утверждалось, что если Бог свободно и по-настоящему способен совершать благие деяния, то Он должен обладать способностью совершать злые деяния[1003]. Более того, если Бог не может творить зло, то не получается ли, что существует более могущественное существо, а именно то, которое делает добро, но может делать и зло? У христиан, верующих в то, что Иисус – это Бог и человек, были основания считать, что Бог может сделать зло, поскольку, согласно традиции, Иисус подвергался искушению сделать зло. Судя по всему, настоящее искушение предполагает, что человек может ему поддаться.

На мой взгляд, наиболее вескими ответами, озвученными сторонниками сущностной благости Бога, стали те, в которых высказывалось сомнение в том, что способность совершать злые деяния связана с подлинным божественным могуществом. Возможно, наша способность делать добро или зло

специфична для человеческой свободы, но Бог обладает более высокой степенью сущностной благости. Определенные аргументы в пользу представления о том, что злодеяние является несовершенным или ущербным могуществом – это неспособность быть совершенным или божественным, можно найти у Ансельма, Аквината и ряда других мыслителей. Некоторые философы утверждают, что в основе религиозного благоговения перед величием Бога лежит поклонение Богу как благому по своей сущности существу, а не чистому могуществу. С их точки зрения, «всемогущество» нужно понимать как максимальную власть совершенного или по сущности благого существа – существа, обладающего другими божественными атрибутами, такими как всеведение и т. д.[1004]

Этот переход к божественной или в сущности благой

власти находит отклик у некоторых феминисток (как уже указывалось в седьмой главе), сетующих по поводу философии безгранично властвующего Бога.

В качестве ответа на предшествующие доводы в пользу способности Бога творить зло, было высказано мнение, что Бог достоин восхваления, поскольку благая божественная природа вызывает восторг и трепет, а не только облегчение от того, что Бог не проявляет способность делать зло ради него самого. Что касается искушения Христа, пожалуй, вас можно искушать сделать что-то, если вы считаете, что можете это сделать, даже если на самом деле (как оказывается) вы этого не можете[1005].