Докричаться до мира

Первый напряжено следил за все более трудным дыханием волков, которым сам он, Ника и Хо давали по очереди «глотнуть» воздуха из масок хозяев. Обычно братья возвращались к воротам каждые два-три часа, да и воздух под куполом был чуть поплотнее. И бегать в полную силу не приходилось, движение в пустыне стремительно сжирает запас сил.

— Уже скоро, минут десять до места, — Ника расслышала беспокойство и пересела ближе. — Пусть потерпят, ну что тут поделаешь… Мы сами еще не знаем толком, как работает транспорт. Не разобрались, как подать сюда воздух. У нас был воздух во втором мобиле, малом. Но Эл умудрился найти там режим автопилота и отослать его к кораблю… Ох, извини, поняла, слова не те. В общем, повозка ушла без нас, своим ходом. Первый, а где Йялл? Я правильно называю?

— Правильно, — еще больше удивился вожак. — В Гнезде. Его забрали вниз. Но откуда…

— Я приняла Крик. Нас очень немного в мире Релата, способных… чуять, но Третьего услышали. И мы почти не умеем пока строить корабли, это такие очень большие и быстрые повозки, чтобы добраться оттуда сюда. Но мы тут, хотя я до сих пор никак не поверю, что выжили при посадке. Ваш Йялл славный, а вот его крик меня едва не убил.

— Я тоже участвовал, понимаю: это больно принимать. Значит, вот он куда докричался… Немыслимо. Туда не могли уходить даже хозяева. Далеко. Что теперь?

— Мы останемся здесь, пока можно рассчитывать спасти других. А потом обязательно полетим домой, на Релат. Вам понравится другой мир, он живой, воздух есть везде.

Степь, горы, море и очень много людей, айри, и еще птицы, звери…

— Я не понимаю почти все твои слова, но звучит действительно хорошо, — вздохнул Первый.

— И самки, — фыркнула Ника. — В большинстве менее злобные, чем я. Их даже немножко больше, чем мужчин. Вот уж твои волки-то погуляют… Вас же все будут знать. В моду введут. Конечно, не сразу, сперва станут бояться и пытаться отгородить от прочих, но это вы переживете.

— Страх — вполне объяснимая реакция, осторожность тоже. Главное не быть вещами.

Йялл говорил: дом, семья, дети, — с трудом выговорил чужие слова Первый, отчаявшись разобрать все, что ему говорится. Слишком много нового.

— Язык северного загорья, — сообщила Ника непонятно и добавила: — Там родина его жены, судя по наречию. Сидды, да? Надо что-то делать с вашими номерами. У нас все имеют имена, данные родителями или воспитателем. Как кстати мысль! Хо уже минут пять без дела, он в таком состоянии опасен. Милый Ньяллад Хо, иди сюда, убивать не стану…

— Ну-у?

— Напиши список имен для наших волвеков. Длинный и разнообразный. Управишься?

— Ну…

— Иди, дитя игривое, иди и пиши, имена выбирай короткие и звучные. Знаю я твои тупые шутки — «Димаритай Ямисгр Семнадцатый». За такое буду бить.

— Понял.

Ника замолчала. Первый полнее ощутил своих братьев. Пять восьмиков и еще три вышли из купола. Восьмик и еще один лежат, холодные и тихие навсегда. Пятеро стонут на грани слышимого. Плохи.

— И как тебе свобода? — тихо спросила Ника.

— Я отвечаю за всех. Мои остались в куполе и я с ними. Первый всегда слушает братьев.

— Да, у нас это называется дар. Я тебя тоже слышу. Ты лечишь своих?

— Как?

— Ты принимаешь боль души. А боль тела?

— Никто не пробовал… — вожак удивился очевидной мысли. — Ты умеешь так?

— Когда есть силы — да. Сейчас я пуста, совершенно окончательно и надолго пуста.

Для моего дара бой очень тяжел. Утром кое-что смогу, но один из них не дотянет, потому и спрашиваю. Я объясню и научу, но дать силу не сумею. Не теперь, Первый, не торопись, там, на месте. Смотри: это наш дом до возвращения на Релат, его имя Тор-а-мир. Он построен айри, и капитан был бы рад вам. Его убили вечные.

— Родича?

— Да. Грязные души есть в любом народе. Не держи зла на айри, они не так уж и плохи. Мы живем в мире две сотни лет… То есть восьмик восьмиков трижды, будь неладен этот древний счет!

— Триввосьмь, — вздохнул вожак, поправляя. И подумал, что теперь ему и братьям учить новый счет. Ничего, это не трудно. Учить новое — всегда интересно. И теперь в знаниях недостатка не будет, он уверен.

— Корабль, Первый. Он тут лежит и это наша общая удача. Живой, с воздухом и пищей, целый. Без него мы бы вам ничем не помогли. Мы не умеем так строить. В нем хватит места для триввосьми и еще, наверное, стольких же волвеков… Сама не знаю точно. Он красивый, удобный и умный. У вас будут свои комнаты. У всех.

Первый слушал ее и смотрел на стену умело глотающего лучи тусклого металла, уходящую в обе стороны, нависающую над головой. Невообразимо огромную и могучую.

Повозка постепенно замедлила ход, затем встала. Вожак заметил, что волки клонят морды к полу, стена их давит и пугает. Привыкнут. На миг снова мелькнула грустная мысль: вчера ему казалось, они умны и много знают. А ведь даже маленький щенок Хо несравнимо сложнее! Трудно признать себя диким.