Доктор Безымянный

Она была блѣдна и взволнована. Несмотря на увѣренія брамина, душа ея была полна ужаса и смятенія. Одѣта она была въ длинное бѣлое платье, черные волосы, заплетенные на двѣ косы, темными змѣями вились по спинѣ, надъ каждымъ ухомъ было вколото по алой розѣ. Она шла медленно, не поднимая глазъ, прямо къ костру. Но въ тотъ моментъ, когда она занесла ногу на ступени лѣстницы, устроенной для ея удобстаа сбоку костра, мужество покинуло ее и несчастная откинулась назадъ. Но Аркабадъ поспѣшно шепнулъ ей магическое слово, которое разомъ вернуло ей полное самообладаніе. Съ улыбкой на устахъ вбѣжала Сокоумъ на костеръ, обратившись лицомъ къ толпѣ, окинула ее долгимъ прощальнымъ взглядомъ, простилась со всѣми присутствующими и легла на парчевый покровъ, разосланный для нея на бревнахъ костра.

-- Милосердный Брама! Взгляни съ своей небесной высоты,-- запѣли брамины,-- какъ одно изъ твоихъ созданій возвращается къ тебѣ въ лоно ранѣе назначеннаго тобой часа. Прими ее въ число избранныхъ твоихъ.

Снова зазвучали гонги подобно отдаленному грому.

Четверо слугъ, съ зажженными факелами, приблизились къ костру и сыпали по угламъ. По данному знаку они должны были съ четырехъ концовъ поджечь сухое дерево костра.

Но, прежде чѣмъ брамины подали этотъ знакъ, раздался громкій голосъ съ сильнымъ британскимъ акцентомъ, приказывавшій остановить церемонію.

Дворъ наполнился англійскими солдатами; нѣсколько изъ нихъ вскочили на костеръ и куда-то увлекли Сокоумъ, остальные принялись разгонять толпу.

Между тѣмъ слуги подожгли костеръ и духъ бѣднаго раджи отправился совершать небесное странствованіе одинъ, а не въ спровожденіи своей молодой супруги.

Опомнившись отъ неожиданности и понявъ, что солдатами совершено страшное святотатство -- прекращеніе церемоніи сожженія вдовы, толпа яростно кинулась на англичанъ, произошла свалка, среди которой погибло нѣсколько человѣкъ.

Тутъ вмѣшались брамины, заявивъ, что, вѣроятно, самъ Брама пожелалъ, чтобы Сокоумъ осталась жива, и все разомъ успокоилось. Предоставивъ солдатамъ полновластно хозяйничать во дворцѣ раджи, друзья и знакомые раджи дождались, пока сгорѣлъ костеръ и мирно разошлись по домамъ.

Никто не замѣтилъ, какъ наемные убійцы, подкупленые браминами, предательски убили благороднаго Діоми Руиджи и тайкомъ унесли его тѣло.

И въ то время, когда встревоженные родственики тщетно разыскивали главу принцевъ Руиджи, Ахмедъ рылъ въ оврагѣ свѣжую могилу возлѣ той, гдѣ былъ похороненъ старый Дэканъ, безслѣдно исчезнувшаго для всѣхъ, кромѣ браминовъ и Ахмеда....

Закончивъ свой разсказъ о смерти Дэкана и Діоми, старый индусъ со вздохомъ указалъ на вторую могилу.

-- Вотъ здѣсь похороненъ принцъ Діоми,-- пояснилъ онъ.

Безымянный съ молчаливой скорбью взглянулъ на могилу.

Крупныя слезы катили у него изъ глазъ.

XIX.

Путь преступленій.

-- Все онъ! Все тотъ-же Аркабадъ!-- простоналъ молодой ученый, закрывая лицо руками въ порывѣ горькаго отчаянія,-- и я десятки разъ держалъ въ рукахъ этого негодяя и не всадилъ ему ножа въ горло!

Наиндра нѣжно склонилась головкой на плечо Безымяннаго.

-- Милый мой,-- ласково проговорила она,-- я до сихъ поръ думала, что никто не перенесъ въ жизни столько страданій, сколько я ихъ пережила, но теперь я вижу, что ты страдалъ еще больше меня. Милосердному Брамѣ было угодно спасти насъ одинъ для другого и вложить въ наши сердца одну общую любовь и одну общую ненависть. Мы были окружены могущественными врагами и сердца наши пылаютъ къ нимъ ненавистью. Но простимъ тѣхъ несчастныхъ, которые изъ слабости и безвблія согласились быть соучастниками преступленій браминовъ.

Ахмедъ, внимавшей дѣвушкѣ съ видимой тревогой, когда она кончила, сказалъ:

-- Эта чистая дѣвушка, прекрасная какъ свѣтлый лучъ солнца, поняла своей чуткой душой, что глиняный горшокъ не въ силахъ бороться съ мѣднымъ сосудомъ, и простила глиняному горшку его хрупкость... Но ты, возлюбленный саибъ, котораго я ждалъ долгіе годы съ трепетомъ и надеждой, неужели у тебя не найдется слово утѣшенія для бѣднаго Ахмеда? Неужели ты не скажешь, что я хоть сколько-нибудь загладилъ свою тяжкую вину передъ тобой?

Безымянный сдѣлалъ невѣроятное усиліе, чтобы справиться со своимъ волненіемъ.

-- Несчастный старикъ! Я не имѣю зла на тебя,-- сказалъ онъ, протягивая Ахмеду руку, которую тотъ благоговѣйно поднесъ къ своимъ губамъ,-- я знаю, ты былъ слабымъ орудіемъ въ рукахъ всесильныхъ браминовъ. Утѣшься, дорогіе покойники, души, которыхъ летаютъ вокругъ насъ, безъ сомнѣнія, простили тебя.

Слушая рѣчь молодого принца, старый индусъ неудержимо рыдалъ.

Давъ ему время успокоиться, докторъ попросилъ его продол жать свой разсказъ.

-- Я долженъ знать, Ахмедъ, отъ чьей руки погибли остальные мои родственники,-- сказалъ молодой ученый,-- я убѣжденъ, что убійцей моей матери, троихъ братьевъ и жены былъ тотъ-же преступный Аркабадъ! Но я хочу слышать изъ твоихъ устъ кровавую исторію этого страшнаго прошедшаго.

Старикъ повиновался.