Доктор Фауст

Многие авторы писали о Фаусте. Среди этого множества текстов были, оказывается, и такие, которые утверждали, что Фауст на самом деле был идеальным человеком, без духовных изъянов, и именно поэтому дьявол захотел его совратить. Но ведь это в точности совпадает с евангельской точкой зрения на Иисуса при его встрече с дьяволом. Приведем, например, версию Лессинга о Фаусте (в пересказе фон Бланкенбурга): «Действие открывается собранием адских духов, и подчиненные отдают отчет своему главе о предпринятых ими или выполненных деяниях… Последний выступающий из подчиненных адских духов докладывает, что он нашел на земле одного человека, к которому во всяком случае никак не подступиться. У НЕГО НЕТ НИ ЕДИНОЙ СТРАСТИ, НИ ЕДИНОЙ СЛАБОСТИ… У НЕГО ТОЛЬКО ОДНО СТРЕМЛЕНИЕ, ОДНА СКЛОННОСТЬ — НЕУТОЛИМАЯ ЖАЖДА НАУКИ И ПОЗНАНИЙ. „Ха, ха! — восклицает Сатана. — Тогда он будет моим, моим навсегда“», с. 251.

По Евангелиям, Фауст-Христос устоял перед искушениями Сатаны. А по негативной германской версии, поддался и продал свою душу.

Очень интересно, что и далее версия Лессинга о Фаусте отходит от реформаторской и оказывается близкой к евангельскому повествованию о Христе. По Лессингу, Мефистофель, получив задание от своего начальника поймать в свои сети Фауста, активно принимается за дело. И вроде бы все удается, однако совершенно неожиданно в финале выясняется, что силы ада потерпели поражение, что они посрамлены! Фауст устоял, а дьявол совратил вовсе не его, а всего лишь «призрак Фауста». Мы цитируем.

«Адские силы считают, что они выполнили свое дело; в пятом акте они поют ликующие песни, как вдруг появляется посланец небесного мира и самым неожиданным и все же естественным, для всех успокоительным образом прерывает эти песни. „Не торжествуйте, — говорит ангел, — вы не одержали победы над человечеством и наукой; божество не для того дало человеку благороднейшее из стремлений, чтобы сделать его навеки несчастным; тот, кого вы видели и кем ныне льстите себе надеждой обладать, был только призраком“», с. 252.

Выходит, что некоторые авторы, например Лессинг, несмотря на давление реформаторов, в общем сохранили исходную евангельскую доброжелательную точку зрения на Фауста-Христа.

Более того, в Народной Книге Шписа сохранился яркий след того, что беседа Фауста с дьяволом является переработкой фрагментов Евангелий. На вопрос Фауста о природе и возможностях духов, Мефистофель, в частности, произносит примечательную фразу: «И зовется наше царство Легион», с. 40. Как справедливо отмечают современные комментаторы, эта фраза вовсе не случайна: «Основано на искажении смысла евангельского текста (Лука 8,30). Когда Христос изгоняет демона из бесноватого, он заставляет его назвать свое имя (согласно старинному магическому представлению назвать демона — значит обезвредить его). Демон отвечает устами бесноватого: имя мое — Легион (то есть я не один, нас великое множество)», с. 380–381.

Таким образом, в центральной сцене совращения Фауста дьяволом четко звучат евангельские мотивы о столкновении Христа с бесами.

17. Договор с дьяволом, написанный и подписанный Фаустом, и приговор от имени Андроника-Христа, написанный в то же время от имени Бога

Напомним важный факт, обнаруженный нами при анализе жизнеописания Андроника-Христа и описанный в нашей книге «Царь Славян», гл. 2:6. Никита Хониат возмущенно и многословно описывает некий указ Андроника, составленный от имени самого Бога. Этот факт не дает покоя Хониату. Он долго и раздраженно рассуждает на данную тему.

Мы цитируем: «Начинался же этот приговор таким образом: „ПО ВНУШЕНИЮ БОЖИЮ, а не по повелению державного и святого государя и императора нашего определяем и объявляем, что для пользы государства и, в частности, для блага Андроника, СПАСИТЕЛЯ РИМЛЯН, необходимо…“» [933:1], с. 344; [934], с. 423. Приговор якобы был направлен против «дерзких крамольников» и требовал их смерти. К сожалению, Никита Хониат приводит лишь фрагменты этого приговора. Перечисляются угрозы в адрес злоумышленников, которые, дескать, «„в своем безумии не понимают, что ИЗОЩРЯЮТ МЕЧ ПРОТИВ САМИХ СЕБЯ“. Так и подобным образом — из многого я привожу только немногое — говорилось В ЭТОМ БЕЗЗАКОННОМ ПРИГОВОРЕ» [934], с. 424.

Скорее всего, Никита Хониат донес до нас искаженный вид этого важного документа, причем далеко не полностью, только фрагментами. Но здесь нас привлекает то, что царский приговор Андроника был написан, оказывается, ОТ ИМЕНИ САМОГО БОГА. А во-вторых, Андроник назван здесь СПАСИТЕЛЕМ римлян. Напомним, что Спасителем именовали Христа. Никита Хониат возмущается по поводу отождествления Андроника с Богом, звучащего в данном приговоре. Недовольство Хониата вполне понятно. Он уже не понимает, что в редактируемом им старом тексте речь идет о Христе, который назван Богом.